Приход ночи

Это единственное, что я знала доподлинно. Какова бы ни была ее работа, она, конечно, приносит нам деньги, но как долго будет продолжаться наша игра в молчанку? Как долго Таня будет скрывать правду?

Я лежала на диване, укрытая шалью с головой, и вспоминала сквозь дрему.

Год назад. Моя память повернулась назад, показывая все, что происходило тогда. Хочется обо всем забыть раз и навсегда, но я не в силах.

Я обнимаю теплый комок кошачьего тельца, и Нюся громко мурлычет мне под ухо.

2

В тот же день, после ухода Тани, ко мне пришла женщина из «Центра помощи жертвам насилия».

От нее пахло духами, резкий цветочный аромат, от которого начинало першить в горле. Я отметила, что теперь очень часто, если не всегда, мне придется встречать людей по запаху. Запахи начнут формировать мое впечатление о ком-либо — я буду навсегда в тисках этого стереотипа.

Женщина сказала, что ее зовут Маргарита Викторовна Логинова. Голос у нее был мелодичный. Наверное, она хорошо пела.

— Вы психолог? — спросила я.

— Да. Это моя профессия.

— Сколько же стоит ваша консультация? Чего вы хотите вообще?

— Бесплатно. Не в том вопрос.

— А в чем?

— Мы проводим исследования, консультации, собираем статистические данные, и никаких денег за мы не берем.

— Таких, как я, много?

— Больше, чем кажется.

— Не знаю, вам видней.

— Если необходима помощь, мы помогаем.

— А сейчас вы с чем пришли?

— Поговорить.

Она села, рассматривая меня. Ее цепкий взгляд я чувствовала кожей.

Психолог, профессионал, считающий, что ему все известно. Я подумала, что хорошо, наверное, иметь в запасе дюжину фикций, которые выдаются за истину, и оперировать ими в любой ситуации, объяснять не моргнув глазом любое явление. Фикция избавляет от необходимости думать. Сейчас Логинова начнет разбирать по полочкам мой случай.

— Ладно. Все равно мне делать нечего.

Кажется, руки у нее были свободными. Ни тетрадки, ни блокнота.

— Вам снятся плохие сны, Людмила?

— Конечно.

— Так же, как было… там? Каков характер снов?

— Я их не помню.

Я почти не соврала.

— Вы кричите во сне?

— Не знаю. Было один раз, что я вопила, но это когда я очнулась от наркоза. Я думала, что все еще нахожусь в плену. Мне поставили укол, чтобы успокоить.

— А потом?

— Не помню. Спросите у сестер, может, они слышали.

— У вас появлялось чувство, что вы задыхаетесь? Что воздуха не хватает?

Тяжесть на сердце?

— Да.

Я поняла, что Логинова открывает что-то и шуршит по клавишам. Ноутбук.

— И что это за исследование такое?

— Особенности периода адаптации к нормальным условиям после долгой травмирующей ситуации…

— Это диссертация?

— Нет, — рассмеялась Логинова. — Просто наш центр работает в сотрудничестве с кафедрами и институтами психологии, мы часто поставляем им свою статистику, которую добываем на практике.

— Значит, я считаюсь жертвой насилия.

— В общем, да. Вы попали в неординарную ситуацию. Лично я с таким не сталкивалась. Мы обычно имеем дело с женщинами, которые пострадали в бытовых условиях.

— Ясно. Мужья-садисты, дети-наркоманы… Избиения.

— Вы хорошо реагируете… У вас был невропатолог? Снимки мозга вам делали?

— Грозятся. А что?

— Вами интересуются специалисты. Многие хотят получить данные о деятельности вашего организма. Вы популярны…

— Это здорово.

— Во всяком случае, вы адекватно воспринимаете окружающий мир.

— Разве?

— С первого взгляда могу определить, что вы агрессивны — в данный момент. Ваша агрессивность имеет компенсаторную природу. Ирония и самоирония понятны и относятся сюда же. В целом, вы владеете собой, вы не отгораживаетесь от окружающего.

— Откуда вы знаете?

— Это не стопроцентное утверждение, Люда.

«Люда». Ладно, пускай называет как хочет.

— Ваши кошмары — продукт работы подсознания. Вы избавляетесь от психического шлака, который отравляет вас.

— Но что-то я не чувствую себя лучше, — заметила я.

— Вы пребывали в плену долго. Дольше, чем обычно это бывает. И вы остались в живых. Преступник сделал все, чтобы боль и страх остались внутри вас, и их удельный вес не такой и маленький. Избавиться от него — дело не одного дня, — сказала Логинова.

Снова шуршание по клавишам. Меня так и подмывало спросить, что она там пишет.

— И как мне быть?

— Как бы вы определили свое главное… каждодневное ощущение? Будем говорить просто.

— Страх.

— Угу. — Конечно, это то, ради чего она пришла, несомненно.

— Вы чем-то можете помочь мне?

— Если только вы согласитесь. Я могла бы провести небольшой курс терапии. Пока вы находитесь здесь, мы могли вплотную заняться вашим страхом.

Жертвы, как правило, испытывают страх. Это воспоминания о боли, унижении, постоянном чувстве, что жизнь висит на волоске. Если женщину, например, периодически избивает муж, она склонна винить себя в том, что происходит…

— Знаю, что вы скажете. Она не виновата, да?

Психолог помолчала.

— Разумеется, нет.

— Неправда. — Я тут же пожалела, что сказала это.

— Почему?

— Человек получает то, что заслужил…

— Вы думаете?