Приходящие из Мора

Теперь Лука осознал, в чем заключался смысл ловли на «живца». Они с Еносием как раз и выступали в роли вероятной жертвы.

– Мы сегодня ночью сперва ничего толком не поняли, – начал рассказывать толстяк. – Эти уродины вначале напали на наш дом. Всех гусей, сволочи, передушили и обеих свиней. Все, что у нас было с Василием.

– И что много их было? – поинтересовался Лука.

– Гусей-то?

– Да нет же. Я про тварей.

– А кто их знает. У нас вроде бы две было. В темноте разве разберешь. Я на шум выскочил – а там они.

Пока было тихо, Лука старался слушать его внимательно. К тому же Еносий рассказывал вдохновенно. С его слов Стрельников представил, как все происходило.

Вот старик просыпается от непонятных криков – во дворе что-то случилось. Конечно, ему страшно до жути. А тут еще, как назло, Василий по привычке упился до непотребного состояния и в таком виде его невозможно разбудить. Тогда Еносий хватает в сенях большие вилы и, пересиливая страх, выбирается на улицу…

Когда он выскочил из дома в одном исподнем, дрожа от холода и ужаса, то увидел, что дверь в стайку распахнута, а рядом с порогом в безумном плясе скачет существо с огромными крыльями и светящейся в темноте пастью – это кровь блестела в свете луны. Под лапами чудища колыхался ковер из растерзанных гусиных телец, все еще бьющихся в судорогах. Тварь хватала мертвых и полуживых еще птиц, перемалывая их мощными челюстями. Со склизким хрустом. А другая такая же тварь пряталась за вспоротым животом свиньи, погружая гладкую до безобразия голову во внутренности убитого животного. Казалось, они не обращали на человека ни малейшего внимания. И тогда Еносий закричал…

Лука усмехнулся. Полчаса назад об этом происшествии рассказывал ему Василий, только по его рассказу выходило, что все было в точности до наоборот. Это Еносий дрых в беспамятстве, а Василий, услышав шум, схватил вилы и помчался на обезумевших в пиршестве тварей. Одна из них бросила свиные потроха и прыжками стала быстро приближаться к нему на своих негнущихся, но довольно резвых лапах. Другая стремилась зайти сзади. Ее-то Василий и ударил вилами, не причинив, правда, особого вреда. Зато, вцепившись пастью в черенок, тварь на миг позабыла о человеке, и этого было достаточно, чтобы Василий снова мог забежать в дом. Там он схватил огнетушитель, который несколько лет лежал в сенях про запас, так – на всякий случай, и выбежал с ним во двор, чтобы влепить струю леденящего газа в любого из чудищ. Но кроме мешанины из перьев, кишок и крови, от которых парило на холоде – все, что осталось от гусей и двух свиных туш, – никого не обнаружил. И ни звука вокруг…