Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Отлично. Продолжай… – голос Клауса стал прежним лениво-расслабленным. – Что стряслось и как помочь?

– У меня нет платья на вечер. – Молодая женщина начала нервно отбивать дробь ноготком по трубке. – Точнее оно было, но я его испортила.

- Какой цвет туфель у тебя к нему?

- Темный, матовый.

- О’кей, подойдёт. Платье я тебе сам выберу и украшения тоже. Как говорит моя сестрёнка – для вас, женщин, главное причёска и макияж, остальное приложится, – пошутил Майклсон.

- Оо… – Керолайн в ужасе обернулась к зеркальному отражению. Она забыла!!! Забыла, что записалась к стилисту и визажисту на два часа… Сейчас, – с губ блондинки сорвался беспомощный жалобный всхлип, когда она посмотрела на часы, – уже четыре. Из зеркала на неё глядела взлохмаченная бледная девушка, с полным отсутствием косметики. Глаза набухли слезами, и, плохо владея собой, блондинка проскрипела: – Ник, я… – Задохнувшись Керолайн, попыталась собраться и успокоиться. Подумаешь, будет обычный мейк-ап и никакой причёски, главное – выставка красивая и всё как надо. Да и кому нужны эти речи и официоз, сказал пару слов и ладно? Кто на неё смотреть будет? – Я, Ник…

- У тебя нет причёски, – понял Клаус, слушая судорожные вздохи из трубки. Поняв, что жена на другой стороне близка к истерике, он как можно резче скомандовал. – Успокойся немедленно, я не люблю твоих слёз. Да ещё и нос опухнет, глаза покраснеют – нам этого сейчас не нужно. Диктуй телефон и адрес своего салона.

- У них много заказов на сегодня, я и так едва нашла время, да ещё просрочила… – Керолайн хотела объяснить, что там только по записи, что она всё равно не успевает подъехать, даже если будет «окно» и много чего ещё, но её чуть ли не рыком прервали на полуслове.

- Время, Керолайн. Номер и адрес. Остальное – не твои печали.

- О’кей. – Она подчинилась – когда муж разговаривал таким тоном, Керолайн спорить не решалась. Быстро продиктовав адрес, она всё же пробубнила свою позицию: – Но всё равно я не думаю, что они согласятся.

- Согласятся.

«Или ты не оставишь от них мокрого места», – поняла блондинка, вполуха слушая мужа.

– Забейся в какой-нибудь укромный уголок и жди меня. Будет тебе и платье, и серьги, и даже парикмахер, Золушка.

- Но фуршет…

- Я позвоню Бекс и Колу, они приедут и помогут. Эл тоже будет пораньше, и твои борзописцы, агенты и прочая свита мигом станет вести себя тише воды, ниже травы. А теперь, Керолайн, – его голос из жёсткого и приказного, стал бархатно-нежным, – послушай меня внимательно, не растекаясь мыслями по древу, хотя я понимаю, насколько это сейчас для тебя сложно.

- Я… Хорошо.

Что он особенно любил в Керолайн, так это её покладистость и отсутствие занудных разборок, что, зачем и почему, когда это некогда выяснять. Настроив в навигаторе следующей целью полученный адрес салона красоты, Ник начал промывать мозги своей возлюбленной, пытаясь внушить Керолайн присущую ей обычную уверенность в себе:

– Ты прекрасно со всем справилась, вчера я видел устройство галереи – она идеальна. И я уверен, то, что вокруг – банальная организационная истерика, когда все что-то требуют и бестолково орут с нервов. Вспомни, какой я был, когда мы сдавали последний проект дома в Мадриде.

Керолайн улыбнулась краешком губ, припоминая нервотрёпку, в эпицентре которой она жила последнюю неделю до сдачи проекта месяц назад. Клаус тогда как с цепи сорвался – всё ему было не мило, что она ни сделай. Кроме секса, конечно, с этим у них всегда было более, чем хорошо. Керолайн спустя три года уже знала, что характер её мужа отнюдь не сахар, и ещё больше удивлялась той трепетности, с которой он по жизни обращался с ней. Она и не догадывалась, что причиной этому был её собственный лёгкий нрав и терпение. Тем временем Клаус продолжал «сеанс» психотерапии:

- А у тебя сейчас штук пятнадцать таких же «творческих личностей» кровь пьют.

- Семнадцать, – уточнила Керолайн. Блондинку всегда смешила самоирония, с которой Клаус относился к своему таланту – это было несвойственно артистическим натурам, которых она повидала, несмотря на юный возраст, немало.

- О’кей. Значит, семнадцать оголтелых художников, каждый из которых считает себя не меньше, чем за пупа Земли. Плюнь на их истерику, там всё в порядке. Следующие полтора часа позаботься о себе, отдышись. Ты же ещё ничего не ела?

Она согласно закивала головой, забыв, что он не видит.

- Ну вот. И поскольку есть уже вряд ли сможешь, выпей воды, засядь в своей кладовке или… Где ты находишься?

- В туалете.

- Это уже сложнее, – со смешком прокомментировал он. – Хотя ты точно можешь не высовываться теперь – всё есть под рукой. И организовать очередь, отыгравшись на этих оглоедах.

Развеселившись, Керолайн поняла, что окончательно успокоилась. Услышав её звонкий смех, он закончил:

- И жди меня.

- Дейв…

- Я отвёз его к твоей маме, они подъедут к открытию попозже. Как раз возвращаюсь домой от неё и жую пирожок за рулём.

- Хорошо. Ник, я…

- Я тоже тебя люблю, милая. – Предупредил её словесный поток Клаус. – Но сейчас и впрямь некогда.