Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Ты уже и так это отлично поняла, – чуть приподняв голову и глядя из-под полуопущенных век, как её пальцы играют черными кудрями, констатировал Майклсон. – И сама совсем не против.

- Ты забыл? Я же люблю топтать трупы. А что я буду делать, не обязательно равноценно тому, что я хочу делать, и плевать на всё на свете. В этом случае мне не плевать, учитывая, как меня дурачили эту неделю. – Карие глаза смеялись. – Ты меня всё-таки неплохо вышколил, господин президент.

- Тогда, пожалуйста, – выпрямившись, он обхватил подбородок Катерины двумя пальцами и осторожно вынул из её волос тронутую увяданием розу: – ты единственная, кто мне не был в тягость эти праздники, Катерина. Никто тебя не дурачил. Я рад твоему обществу. А ещё, ты была сегодня самой красивой женщиной на этом сборище лицемеров вне зависимости от наличия нижнего белья.

- Мне нужно чего-то бояться?

- Нет, я всё предусмотрел.

- Достаточно.

Положив руки ему на плечи, и чувствуя, как пальцы Элайджи приспустили рукава её платья и ласкают давно жаждущую прикосновений кожу, она с облегчением улыбнулась.

«Пока достаточно. А остальное я и сама узнаю…»

- Эл? – шепнула Кет, отстраняя его руки.

- Шофёр не слышит…

- Я о… Вы откопали бутылку?

- Да. – На секунду оторвавшись от груди Катерины, подтвердил он.

- И ты загадал желание? – она уже пробралась ладонями под пиджак и теперь выгнула спину, устраиваясь поудобнее. – Скажешь какое?

- Нет, – поймав губами тихий выдох с губ брюнетки, Элайджа зафиксировал пальцами её нетерпеливо пускающиеся в пляску бёдра. – Может, потом, когда выпьем. Легче, кошечка, легче… – он будто гипнотизировал её голосом и лёгкими поглаживаниями по затылку и спине, и Кет смирилась, подставив губы. – Чтобы всё точно сбылось.

Африка. ДРК.

- И кто же проверяет документацию?

- Роже точно. – Нави наморщила лоб – диалог велся на английском, и ей было трудно. – Он постоянно делает вопросы. Узнаёт.

Откинувшись в кресле, Элайджа смотрел мимо неё. Что Валентин Роже был шпионом Кортеса его не удивляло, и было понятно – в конце концов, если бы ему пообещали передать алмазодобывающую фирму, и он рисковал за неё головой на другом континенте и не мог связаться в открытую, то тоже бы озаботился о перепроверке данных, приходящих от патрона. И засунул туда своего человека. Но вот то, что какая-то необразованная конголезка, взятая им уборщицей, могла собирать сведения не нравилось.

Она не могла подглядеть в документы и прочитать, так как и говорила-то по-английски через пень колоду, письменным французским едва владела, значит, кто-то сплетничал, а такой бардак был недопустим ни в каких позициях

- Откуда ты знаешь о запросах?

- Я ему понравилась и случайно слышала. По-английски.

«Чем она может настолько понравиться, чтобы допустить в рабочий кабинет? Он не знает, что девчонка учит английский, но в любом случае Роже – не мадам Бланк…»

Но потом, внезапно, Майклсон понял, о чём речь.

- Ему нравится спать с тобой? – Элайджа никогда раньше не видел своих с местными, да и сколько там девчонке – двенадцать? Но она не поняла. – Как с женой?

- Я теперь не пахну, поэтому, наверное, да.

Майклсон с трудом удержал равнодушие на лице. Но вопрос был в том, что она всё равно ляжет под любого за лишнее платьице и пару побрякушек, а недоразумение с Кортесом было явно излишней «приятностью». Разумеется, европейских побрякушек и платьиц. Желание уволить одолело с невероятной силой, и от того, что увольнять нельзя, а роль нужно играть до конца, ощущения были непривычно противными. Впрочем, не его дело, как и кто здесь живёт, да и особенно рассчитывать на её постельные успехи он бы не стал. Он вообще не верил в информацию через постель и не делал на это ставок, справедливо полагая, что-либо объект окажется умён, либо субъект слишком эмоционально неровен наподобие пресловутой мисс Стенфилд. Собственная бывшая жена в его личном опыте жизни была пока единственной женщиной долгое время успешно работавшей на Рейнолдса против Стемптона, ни разу не попавшись и полностью оправдав ожидания патрона. Но это было исключение из правил, мотивированное сильным страхом, которого конголезка не могла испытывать в силу привычки к дерьмовой жизни и недостатком образования и ума, поэтому постельными «заслугами» своей протеже Майклсон был, мягко говоря, недоволен.

- А больше ничего не слышала?

- Больше никто не говорит. Я не слышала.

Значит, сплетен не было, и Элайджа поздравил себя с идеальной иерархией. Собственно, для этого – наблюдения за внутренней кухней «PacificLine» он и взял эту девчонку с улицы, якобы уступив сердобольности мадам Бланк, которая теперь в шефе души не чаяла, и это тоже можно было бы использовать в дальнейшем.

- А тебе здесь всё нравится? – уже по-французски поинтересовался мужчина.

- Да. Я очень рада.

- Хорошо. Тогда у меня будет ещё несколько приказов личного характера. Подожди.

Он уставился в монитор, а когда перевёл взгляд обратно, то почувствовал, как челюсть вот-вот упадёт вниз.

- Это что?

- Ты попросил.

Это было так неожиданно, что Элайджа впервые за все свои визиты в эту страну искренне расхохотался.