Приходите за счастьем вчера (СИ)

- Бери простынь с постели и вытирай кровь со стен. – Холодно приказал мужчина. Увидев, что Катерина по-прежнему стоит в нерешительности, он издевательски успокоил: – Не переживай за бельё, ему уже всё равно.

Отойдя на пару шагов, Элайджа несколько секунд наблюдал неуклюжие попытки Кет оттереть стены от бурых пятен. Не получалось ничего. Мужчина это и констатировал:

- Убрать за собой ты не слишком умеешь. – Сжав в руке простынь, Катерина замерла. – Одевайся.

С каким-то извращённым садистским удовольствием он наблюдал, как Кет едва передвигая ноги, подошла к лежащему бесформенной кучей платью, наклонилась и стала натягивать его на себя. Удовольствия она точно не получила, усмехнулся Майклсон, видя как морщится девушка, пытаясь застегнуть корсет. У него даже возникла идея отправиться с ней вниз к гостям – пусть разыгрывает представление в таком состоянии, но вряд ли это было так уж архисложно для Катерины, если она умудрилась перетерпеть Уильяма. Но больше всего Элайдже хотелось поставить её посреди комнаты и наградить такой оплеухой, чтобы свалилась с ног. Ему раньше никогда и в голову не могло прийти ударить женщину, но эта… Хотя она и так вот-вот рухнет. Наконец, его жена оделась и со вздохом отпустила свою закушенную нижнюю губу. За всё время пока они были здесь вдвоём, она ни разу не взглянула на него, смотря исключительно в пол. Натянув жакет, Катерина неуловимым движением вытерла рот. На рыжеватом мехе появилось крошечное, заметное только очень внимательному наблюдателю пятнышко крови. Элайджа не спеша подошёл к Кет. Его совсем не тронула кровь на простыне, не вызвав ни жалости, ни сострадания, но от искусанной ей же самой саднеющей беловатыми ранками губы он не мог отвести взгляда, чувствуя ненормальное, взаимоисключающее сочетание гнева и нежности. Это же была Катерина, всегда живая и брызжущая энергией. Золотой фонарик. Он поднял её голову за подбородок. Девушка упрямо смотрела вниз, но Элайдже было достаточно. Уже опомнившись от собственных злобных идей, он подхватил её за талию, давая опору и перенося тяжесть её тела на себя.

Катерина, застыв как кукла, позволила снять с себя отороченный мехом верх и лишь изумлённо выдохнула, когда подхватив её на руки, Элайджа стал стягивать само платье. Возражений девушка не высказала никаких, только задрожала. Поняв, что сейчас у неё мужчины вызывают не самые лучшие чувства, Майклсон быстро усадил её на кровать и объяснил свои действия:

- Тебе сейчас не стоит стоять. – Стараясь лишний раз не дотрагиваться до её кожи, он аккуратно развязал тесёмки корсета, – А раздеться нужно, чтобы оказаться под душем.

Кет промолчала. По большому счёту ей было всё равно, что он делает. Собственное тело казалось чужим, словно это был манекен в магазине.

- Я включу воду.

Она снова ничего не ответила. Когда через минуту Элайджа вернулся, Катерина сидела уже совсем без одежды, завернувшись в простыню, и очень аккуратно, разглаживая каждую складочку, сворачивала платье. Рядом такими же тщательно сложенными стопочками лежало её бельё. При виде этого занятия у него сердце перевернулось.

- Иди в душ. – Она сжалась от неожиданно резкого тона, но равнодушно пожав плечами, потащилась в соседнюю комнату.

- Простынь оставь.

Кет сделала вид, что не услышала этого приказа.

- Я тебе, кажется, сказал оставить простынь.

Девушка замерла в дверях.

- Давай сюда, – с неё сдёрнули лоскут ткани. Внезапно апатично воспринимавшую окружающий мир Кет волной накрыла ярость.

- Подавись. – Развернувшись, она с силой хлестнула волочащимся концом Майклсона по плечу, лицо исказилось бешенством. – Засунь свою тряпку…

- Уже лучше.

Не обращая внимания на попытки укусить и поцарапать, он перекинув её через плечо, быстро подошёл к смежной комнате и сунул девушку под горячий душ. В ответ в него полетели мочалка, мыло, шампунь, бритва. Оцепенение сменилось неконтролируемой агрессией. Наконец, не найдя, что ещё метнуть она застыла шаря по полкам. Элайджа уже ушёл, закрыв дверь, об которую вслед ему шлёпнулась зубная щётка. Кет почувствовала, как по щекам полились слёзы вперемежку с каплями воды из-под душа. Трясущимися руками она подняла мочалку, намылилась. Раз, другой, третий... Кожа стала красной. Шампунь. Он был мужской, но Кет, с остервенением натиравшаяся с ног до головы, этого не заметила. Хотя пена давно смылась, она, потеряв счёт времени, всё стояла в душе, не желая больше шевелиться. Под струями бьющей воды можно было внушить себе, что никаких слёз нет. Вообще ничего нет. Шумящий поток и клубы пара, окутавшие ванную комнату, отгораживали от действительности, даря столь желанный покой. Закрыв глаза, Кет погрузилась в пустоту...