Прикладная метафизика

Следует подчеркнуть, что особи, одержимые кровью, как коты валерьянкой, топологически возможны именно среди зрителей кровавых зрелищ, каковыми и были палеоантропы, допущенные на пир хищников, подобно современным шакалам. В этот момент инвольтация первичного трансперсонального зова осуществляется на всех частотах, что, естественно, резко повышает вероятность инфлюэнса (состояние аффектации, противоположное катарсису). Нельзя сбрасывать со счетов и взаимную аффектацию — уже упоминавшуюся интердикцию, блокирующую программные тексты поведения эгоистичных генов и высвобождающую «то, чему лучше было бы не просыпаться». Среди пробужденного оказываются первичные позывы, список которых Фрейд предусмотрительно оставил открытым; текущая кровь пробуждает и зов Океаноса, взывающий к преодолению раздробленности первичной субстанции. Капли крови словно бы тянутся друг к другу, подобно лужицам жидкого серебристого металла из фильма «Терминатор», и эта тяга, в свою очередь, «волнует кровь», текущую в автономных кругах кровообращения. Прорыв зова через блокираторы напоминает все позднейшие высвобождения скрытых энергий, совершенные уже человеком, homo sapiens: электрический ток, запуск реакции деления и ядерный синтез. Уникальное стечение обстоятельств подбирается теперь осознанно. Но первым результатом прорыва стал сам неоантроп — когда кровь бросилась в голову его спровоцированному предку.

Можно смело сказать, что вампир пробужден от спячки реактором антропогенеза и ему все равно, в каком теле он себя обнаружил. Можно также, вполне по-дарвиновски, показать приспособительное значение нового ароморфоза[17]. Появляется возможность исключительно выгодного внутривидового разделения труда: одни убивают и «снимают пробу», другие идут вослед, перерабатывая биомассу почти без остатка. Исходя из идеи сверхвитальности, понятно, что одно-го-двух живодеров (вампиров) достаточно, чтобы прокормить целое стадо мародеров — и это делает экологическую нишу еще более привлекательной для экспериментов естественной тератологии. Для безнаказанного прохождения первых стадий обретения сознания лучшей ситуации и не придумаешь.

Словом, все прекрасно, если не считать, как говорит персонаж из фильма Родригеса «От заката до рассвета», одной маленькой детали, которую мы пока преднамеренно обойдем стороной. Достаточно сказать, что она касается взаимоотношений провокаторов и спровоцированных — мародеров и живодеров.

Палеоантропы против Леви-Строса

Основной проблемой предложенной схемы (если, опять же, абстрагироваться от «детали») является интервал времени. После того как вампир заканчивает свою стремительную работу и удаляется куда-нибудь, пространством и временем полный (допустим, в тесное темное убежище), оставленные им дары еще слишком свежи. Инстинкт, приведший когда-то палеоантропов в гарантированную, почти пустующую нишу, категорически запрещает им даже приближаться к запаху свежей плоти и крови. Физиологическая подстраховка в виде рвотной реакции, головокружения, обморока не вымылась полностью из генофонда homo sapiens и по сей день; поправка на кровь, помимо всего прочего, легко выявляет индивидов-носителей гена ранних палеоантропов.

Ожидание затягивается на сутки, а в умеренных и холодных широтах — на несколько суток (не говоря уже о том, что дождаться самоприготовления истинного деликатеса — удел самых терпеливых). Таким образом, еще до проявления оппозиции сырого и вареного — действительно принципиально важной оппозиции для любой культуры — возникает мучительная коллизия свежего и протухшего, инициирующая антропогенез и предшествующая социогенезу. Уже одного этого рассогласования достаточно для крайне напряженных отношений между охочим до свеженького авангардом и традиционными, консервативными предпочтениями мародеров.

Лимитирование временного интервала уместно рассматривать как вновь заработавший селектор естественного отбора, вектор которого, однако, определить достаточно сложно. В каком-то смысле отбор должен поощрять самых нетерпеливых, рискующих приступить к трапезе еще до появления манящего запаха. Но в распоряжении потенциальных аутсайдеров имеется свой аргумент — решающее средство, применение которого не обязательно требует мобилизации разума. Это, конечно, огонь, и при всех прочих даваемых им преимуществах, на данном участке антропогенеза важнейшим его свойством оказывается способность уничтожать «сырое», ликвидировать остающиеся еще следы анимации.