Приключение Арчибальда Д'энуре: проклятье камня и пепла

Август не боялся испачкать руки, и этот же самый палач уже много лет отрубал головы по его приказу, но ситуация начала меняться. Август передавал все больше и больше полномочий Сенату, и рано или поздно должен был передать им и право выносить смертный приговор.

Представитель Сената поднялся и махнул рукой так, чтобы вся толпа это увидела. Палач кивнул в ответ и опытным отточенным ударом срубил голову Марцеллу, что уничтожил целый регион Империи своими гнусными экспериментами.

На мгновение Арчибальд опустил глаза. Он всегда это делал. Рефлекторно и неосознанно, но он так и не смог избавиться от привычки не смотреть на момент удара. Август же наоборот, смотрел не моргая.

Один раз Арчибальд спросил его об этой странности, и Август ответил, что хочет увидеть глаза, того, кто сейчас проститься с жизнью, увидеть в них сожаление о содеянном или раскаяние.

Палач наклонился над корзиной и резко отдернул руку. Арчибальд напрягся, но тут же расслабился: палача, в борьбе за свежо отрубленную голову, за палец цапнула невесть откуда взявшаяся крыса. Дернув рукой, палач отбросил ее в сторону, и, под смешок, стоящих у помоста людей, кровожадный зверек ускользнул куда-то в канализацию. После, палач поднял голову, с еще стекающей с нею кровью, под одобрительные возгласы толпы, среди коей было много беженцев из Туманного Края.

Арчибальд хоть и видел отрубленные головы ранее, но эта ему не понравилась. Лицо Марцелла не выказывало ни боли, ни сожаления, ни ярости, никакой-либо другой эмоции. Будто бы это была не голова человека, а сколотая часть статуи, такая же величавая и спокойная.

Арчибальд потер глаза, будучи уверенным, что это ему показалось от усталости, ведь за последние две декады он спало невероятно мало: сначала, долгая дорога до Туманного Края, после, осада Клыка, потом, скорая дорога назад и быстрая подготовка к казни.

— Если ты так сильно не хотел его казни, мог и не привозить его в Капитолис, — Август не повернул голову ни на волосок, но Арчибальд и так хорошо знал, что его друг обладает прекрасным периферийным зрением.

— Нет, я все правильно сделал. Марцелл должен был понести справедливое наказание, а не быть убитым самосудом.

— Тогда, я не понимаю твоего недовольства.

— Я расстроен не им, а собой: ведь он преподавал в моей академии. Более того, я сам его в нее приглашал и был уверен, что он отличная находка.

— Ты не мог знать, что произойдет. Вспомни, одну забытую богами таверну, с отвратительной едой, дрянным элем и четырьмя мечтателями.