ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ.

– Сейчас будет исполнена песенка о хороших делах и дружбе. Слова Сороки. Музыка народная. Исполнительница не совсем еще здорова и поэтому просит тишины и исключительного внимания.

Объявив свое выступление, Сорока прошагала на середину стола, распахнула здоровое крыло и запела:

Ждут леса нас, и дороги,
и хорошие дела.
Буку, солнцу и Сороке
наша дружба помогла.

Острый ножик на точиле –
вжик-вжик, вжик-вжик –
зря охотники точили –
вжик-вжик, вжик-вжик.

Без ножа и без рогатки
мы на свете проживем,
будет все у нас в порядке –
скоро Машеньку спасем!..

Спев это, Сорока сделала паузу.

Папа хлопнул было в ладоши и хотел крикнуть «Браво!», но Сорока замахала крылом: погодите, мол, еще не все!

– Валяй дальше, – сказал Бук.

– Ииэх! – крикнула Сорока и, притопнув ногой, пошла кружиться, опрокидывая чашки и припевая:

На луну собака лает,
а спросите почему, –
и сама она не знает,
и не скажет никому.
Я Сорока-белобока,
очень добрая душа,
посмотрите, оцените,
разве я не хороша?

– Пошла выхваляться! – сказал Бук. – Орехи пощелкать, что ли?

И он снял со спины мешок.

А Сорока в это время раскланивалась направо и налево, налево и направо. Она была довольна. Папа с мамой смеялись и громко хлопали ей.

– Спасибо, спасибо за внимание, – повторяла Сорока, шаркая лапкой по скатерти. – Теперь надо сфотографироваться на память! – заявила она, откланявшись. – Пусть новый Борискин фотоаппарат сфотографирует нас.

– Что ж, – сказал папа, – я не возражаю. Давайте только выберем место, где получше освещение.

Место выбирали долго. Передвигали, раздвигали и сдвигали стулья. Наконец уселись.

– Сядьте еще теснее, – сказал Бориска, заглядывая в видоискатель.

– А ты чего? – спросил он Бука, который, не принимая участия во всеобщей суматохе, по-прежнему сидел на столе и щелкал орехи, бросая скорлупки на тарелку.

– Иду, – неохотно сказал Бук и, подхватив мешок, заковылял к группе фотографирующихся.

– Скорее, – поторопил его Бориска, – сейчас начнется съемка!

Он подождал, пока Бук усядется впереди всех на пол, поставил аппарат на край стола, включил автоматический спуск, чтобы самому сняться вместе со всеми, и поспешил занять место между папой и мамой. Торопясь, – фотоаппарат уже жужжал и вот-вот должен был щелкнуть – Бориска толкнул ногой заплечный мешок Бука. Мешок опрокинулся. Орехи рассыпались.

– Мои орехи! – крикнул Бук и вскочил.

В этот момент аппарат громко щелкнул, запечатлев на пленку всех внимательно смотревших в объектив, а также Бука, растерянно стоящего перед рассыпанными орехами.

Прощаясь, я спросил Сороку:

– Как твое крыло, очень еще болит?

– Крыло почти зажило, – ответила Сорока, поблескивая возбужденными глазами. – Борискина мама помазала его каким-то лекарством, и я послезавтра снова смогу летать. А что, – спросила она меня в свою очередь, – вы на самом деле собираетесь писать о нас сказку?

– Конечно, – ответил я.

– Тогда не забудьте написать и о том, какую хорошую песню я сочинила и как прекрасно спела ее! – попросила Сорока, поправляя перед зеркалом перья и кокетливо покачивая блестящим кругляшком.

ЁКАЛО-МОКАЛО.

Как быстро идет время и меняются события! Вчера, например, за несколько минут Бориска заметно стал старше.

Теперь, если бы его спросили: «Сколько тебе лет?», он, не задумываясь, ответил бы: «Скоро будет восемь!»

Вот насколько повзрослел Бориска к тому моменту, когда вторично поехал искать Машеньку.

Буку он сказал:

– Смотри внимательней из моей пазухи. Сосредоточься!

Серьезное взрослое слово «сосредоточься» Бориска произнес впервые. Раньше он ни разу не употреблял его, хотя и слышал.

– Я и так смотрю во все глаза, – обиженно ответил Бук. – Чего ты приказываешь! И вообще… Тебе самому надо было со-сре-до-то-чить-ся, когда ты брал папины часы.

Бориска поморщился: еще одна несчастливая случайность! И когда они только отвяжутся! Папа уже искал часы, собираясь на работу.

«Куда делись эти проклятые часы?» – несколько раз повторил он и даже пошарил под диваном.

Бориска промолчал, хотя часы лежали на его полке за книгами.

Утром он нечаянно смахнул их со стола. А они взяли и остановились. Бориска испугался. Надо было положить часы на стол – кто их знает, мол, почему им вздумалось остановиться! Но Бориска с испугу решил починить часы. Он унес их в свою комнату, отколупнул крышку и гвоздиком попытался подтолкнуть колесико. Но внутри часов вдруг что-то хрустнуло, и колесико покатилось по полу.

Услышав папины шаги, Бориска спрятал часы на полке, а колесико выбросил в окно.

Когда папа ушел на работу, у Бориски отлегло от сердца.

«До вечера далеко, что-нибудь придумаю…» – решил он.