Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

Но свобода нам вовсе не обеспечена. Запад ожидают трудные времена. Население Европы сокращается, экономика большинства стран без привлечения мигрантов может рухнуть в среднесрочной перспективе. Эта проблематика не обсуждается в достаточной мере – потому, в частности, что левые и центристские партии из соображений политической корректности отказываются выстраивать внятную миграционную политику, которая, как это делается, например, в Канаде, четко определяла бы культурные и экономические интересы заинтересованных сторон. В связи с этим возникает и стремительно ширится ощущение смутной угрозы, которое находит выражение в мрачных исламофобских фантазмах и в росте числа правопопулистских партий. Швейцарская народная партия или такие персоны, как Марин Ле Пен во Франции, Герт Вилдерс в Нидерландах, выставляют себя защитниками своей национальной культуры. Но правые популисты – наихудшие из мыслимых представителей той традиции, на которой зиждется современное западное общество. Эти политические бизнесмены спекулируют страхом и сдают важнейшие рубежи Просвещения, то есть обретенную способность отличать по-настоящему значительные культурные достижения от плоской популярщины, а также свободу мысли, которая задыхается в атмосфере подстрекательства, ксенофобии, эмоциональной и интеллектуальной узости, так как имеет своей предпосылкой критическое вопрошание, без которого творческое начало – в науке ли, технике или искусстве – не может развернуться.

Но опасность не только в нас самих. Я уже десять лет сотрудничаю с организациями, исследующими глобальный терроризм. Сложившаяся ситуация таит в себе больше угроз, чем когда бы то ни было. Исламистские террористические группировки пытаются, как и прежде, раздобыть атомное оружие, и в хаосе современных мировых событий сделать это им гораздо проще, чем мы хотели бы думать. Исследователи, с которыми я работал, в принципе не исключали возможности террористического нападения такого масштаба, что перед ним померкнет удар 9/11, причем я сейчас говорю не о каких-то записных паникерах, а о серьезных ученых выраженного леволиберального толка, таких как Ричард Гарвин, Марк Сейджман, Скотт Атран и Джон Олдердице. Они надеялись воспрепятствовать такой реакции Запада на это возможное нападение, которая разрушила бы то, что мы как раз защищаем: либеральный порядок и любовь к свободе. То, что эта опасность даже слишком возможна, нам показало Гуантанамо, пытки, учиняемые сотрудниками ЦРУ, нарушение границ частной жизни агентствами АНБ и другими, а равно и рост числа крайне правых в Европе. Именно поэтому так важно, чтобы Европа, очаг идеала свободы, все время сознавала, откуда исходит опасность, и помнила, что защиту европейских ценностей нельзя отдавать на откуп правым. Выдвигая концепцию цивилизованного презрения, я считаю ее более эффективным инструментом защиты наших ценностей. Я прекрасно понимаю, что аплодисменты моему предложению могут прозвучать совсем не с той стороны, откуда я их жду. Не исключаю, что для иных читателей мои размышления могут прозвучать как паранойя или реакционно-консервативная ностальгия. Но я руководствуюсь совсем не этим. Быть может, свобода и сейчас, как прежде, потому представляется мне приключением, что на Ближнем Востоке она до сих пор не находит себе полного воплощения и даже в Израиле, этом оазисе либерального демократизма, она все еще находится под угрозой праворадикальных и ультраортодоксальных сил. Сейчас, когда я пишу эти строки, не далее как в полутора тысячах километров от моего письменного стола вполне официально казнят гомосексуалов и нарушительниц супружеской верности. Да и в самом Израиле отделение религии от государства еще далеко не завершено. Те, кто – как, скажем, я и моя жена – не хочет подчиняться предписаниям ортодоксального раввината, по какому ритуалу нам следует жениться и выходить замуж, вынуждены заключать брак за рубежом. В Израиле либералов никто, конечно, не подавляет и не преследует, но мы меньшинство, и наши возможности влиять на политику все время снижаются. Борьба за свободу в Израиле не так остра, как в Дамаске, Бейруте, Каире или Тегеране, но и здесь она не воспринимается как должное. Возможно, читатели этой книги осудят выраженные в ней мысли как паническую реакцию левого либерала, посчитав, что в «подлинно» свободном мире они давно утратили всякую релевантность. Позволю себе усомниться в такой оценке. Будущее покажет, является ли страстное стремление к свободе неким пережитком прошлого или оно необходимо для предупреждения грядущих опасностей.