Приключения 1970

Тяжеловозы, к валькам которых вместо телеги было прикреплено веревочной петлей бревно, медленно подошли к краю обрыва. Орудуя слегами, Андреев и Левушкин столкнули тяжелый сосновый ствол и он глухо ударил в прибрежный песок. Старик заглянул вниз.

— Для плота хватит…

Он вытер окровавленные, с содранной кожей руки о жесткий дождевик.

— Вот на ту сторону придется веревку заводить, — сказал Андреев, не глядя на Левушкина. — Нешто попробовать? Бревна четыре связать — и шестом, а?

— Куда тебе с твоим ревматизмом, старый хрен, — буркнул разведчик. — Свалишься — не вынырнешь… Сам!

Бертолет подсоединял желтый трофейный провод к своей загадочной подрывной машинке, состоявшей из велосипедной зубчатки и магнето, прикрепленных к доске. Провод уходил во влажную траву и терялся в ней. Прямо перед Бертолетом, за жиденькими кустами ольховника, лежала болотистая лощина, рассеченная надвое темной лентой дороги. В одном месте дорога была вымощена гатью и чуть горбатилась, приподнималась над ядовито-зеленой гладью.

— Пожалуй, двести пятьдесят оборотов достаточно, — разговаривал Бертолет с самим собой. — Жалко, нет второй зубчатки изменить передаточное число…

Он перекусил провод крупными лопатообразными зубами и сморщился от резкой боли.

Гудели моторы за краем лощины, и глаза Бертолета округлились от ожидания. Рука его, лежавшая на шатуне велосипедной зубчатки, заметно дрожала.

Темным резным силуэтом вырос мотоцикл и, ворча мотором на малых оборотах, спустился в лощину. За ним на фоне белесого хмурого неба выросли два грузовика. Они не спеша стали спускаться по неровной дороге, и колеса их ходили вверх-вниз под тяжелыми кузовами.

Облачко гари повисло над лощиной. Бертолет затаил дыхание и ужом распластался на земле. Неспокойная его рука сжала шатун.

Мотоциклист подъехал к гати, с разгона, резко подпрыгивая, проскочил бревна и остановился, любопытствуя, как преодолеет этот участок грузовик.

Бертолет что есть силы рванул шатун. Зубчатое колесо пришло в движение, и зажужжало, вращаясь, магнето.

Но взрыва не последовало. Тяжело переваливаясь, грузовик преодолевал гать.

Забыв об осторожности, с перекошенным лицом, Бертолет привстал, тонкими дрожащими пальцами прижал свое подрывное устройство к груди и снова бешено крутнул зубчатку.

Облако земли и дыма встало над машинами и закрыло их, побежала куда-то земля, дохнуло огнем, и Бертолета вместе с подрывным механизмом отбросило в сторону. Он приподнялся, ошалело глядя на лощину и выплевывая песок и траву.

Облако клубилось и взбухало над дорогой. Бертолет, наконец, пришел в себя и помчался прочь. Он путался в складках своего нелепого пальто и высоко подбрасывал длинные ноги.

3

Стоя по колено в воде, они столкнули последнюю телегу с намокшего и отяжелевшего плота. Колеса громыхнули на бревнах, соскочили в вязкий песок, и Андреев подвел к оглобле двух блестевших влажной шерстью лошадей.

На той, оставленной партизанами стороне реки раздались крики, металлическое позвякивание, и партизаны увидели, как на краю обрыва появились несколько темных фигур. Бросив мотоциклы, к реке подбегали егеря. Они были полны ненависти и жажды мести.

Одним из первых бежал, неся на плече пулемет, огромный егерь, загорелые руки которого торчали из рукавов френча, как из детской курточки.

Андреев сделал было попытку снять из-за плеча свою снайперскую, но распухшие, иссадненные пальцы никак не могли захватить ремень. Старик вяло мотнул головой и принялся, помогая зубами, затягивать гужик на люшне пароконной своей упряжки. Бертолет и Левушкин, не обращая внимания на егерей, также продолжали возиться со сбруей. Они находились в той крайней степени изнеможения, когда человек не в состоянии реагировать даже на близкую опасность.

Загорелый егерь уже устанавливал на крутом берегу пулемет… Телега тронулась, и одновременно ударила первая, пристрелочная очередь

Левушкин словно очнулся. Подхватив топор, он нетвердыми шагами направился к плоту.

Пулеметчик перенес огонь на него, вскипела от пуль вода, щепки и куски коры полетели из мокрых бревен, но то ли егерь спешил, то ли река с ее влажным дыханием изменяла траекторию пуль: Левушкин не спеша перерубил толстую веревку, переброшенную на тот берег, чтобы удержать плот, и погрозил пулеметчику кулаком.

— Небось в холодную воду не полезешь, так тебя! — прохрипел Левушкин и скрылся в ивняке.

4

Наступили сумерки, и пошел снег, первый снег года. Он усыпал землю, репетируя долгий зимний спектакль, и сразу посветлело вокруг и четко, словно вырезанные из черного картона, обозначились фигуры лошадей — снег мгновенно таял на их горячей шкуре.

Обоз стоял на пригорке, недалеко от леса. Партизаны сидели у телег недвижно, накрывшись попонами и кусками брезента.

— Егеря, наверно, на Вербилковский мост подались, — сказал Левушкин и взглянул на часы с треснутым стеклом. — Скоро ударят за нами…

Они помолчали. Не было ни сил, ни желания двигаться. Близок был финал их похода…

— Хоть бы дошел тот обоз, — вздохнул Андреев. — Хоть бы не зазря…