Приключения 1984

Теперь, когда она стала хозяйкой дома, ей, конечно, трудно расстаться с самой мыслью о нем. И я сделал такое предположение. Сличко надеялся, что дом каким-то образом достанется ему. По какой-то неведомой нам причине. И свояченица обязана была — по той же причине — отдать ему дом, но воспротивилась. Может, из жалости к девчонкам, которые остались бы без угла и крыши. И сделала, казалось бы, хитрый ход: завещала дом старшей племяннице и даже хотела его вообще переписать на нее. Возможно, Сличко, узнав об этом, потребовал уничтожить завещание, но свояченица стояла на своем и поплатилась — сердце не выдержало.

Это была еще одна, среди массы других, версия. Но вполне могла существовать при новых сведениях любая другая. Версии могли бы и переплетаться. Тем более что все путало одно обстоятельство: Сличко ведь явился в Новоднепровск под чужим именем и не мог объявить о себе, что было бы необходимо, если он хотел на что-то претендовать.

Так или иначе Софья ушла. А я отправился по палатам.

В тот вечер никто из больных, находившихся в трех палатах, подведомственных моему глазу, не привлекал профессионального интереса. И я посетил другие палаты, те, в которых лежали люди, доставленные в больницу в ночь моего дежурства.

Тот, которого ранним утром подобрали на Микитовской улице с тяжелейшим переломом ноги, в сознание еще не пришел. Он лежал в реанимации, и медицине нелегко было поддерживать жизнь в его теле — слишком много крови он потерял. Двое, которые поколотили друг друга в драке, сознания не теряли. Две-три фразы с ними, и мне стало ясно, что никакого отношения к гибели Сличко они не имели. Значит, прокурор мог интересоваться только тем человеком, у кого был перелом ноги?

Я терпеливо подождал в своем кабинете новых гостей, но никто больше не заявился. И тогда я решил не ждать до утра и позвонил Чергинцу. Мы договорились о встрече после девяти вечера. Временем он располагал, ему ведь надо выйти на смену в двадцать три сорок.

9

Сергей расхаживал по жарко натопленной комнате, поджидая меня.

— Поужинаем? — сразу предложил он. — Мне ведь скоро в ночную.

— Сегодня тебе не удается без меня и куска проглотить.

Сергей жил один в большом доме, и бабушка Володи Бизяева готовила ему обед на два-три дня, следила за домом.

Мы уселись за столом на кухне. Я рассказал о визитах к Елышеву и Петрушину. Рассказал и о первом госте, посетившем — по предсказанию Привалова — меня. Сергей надолго задумался, правда, не отрываясь от еды.

— А вот что выяснил я, — начал он наконец, опустошив тарелку. — Были бы живы отец с матерью, они бы мне многое раскрыли, а так пришлось приставать к чужим людям. Сличко до войны жили на Богучарове — там, где сейчас новый речной порт. А до войны то было пригородное село. В сорок четвертом хата Сличко сгорела. Когда освобождали Новоднепровск, в феврале. Его жена с девчатами перебралась к своей сестре. Сюда, на Микитовку. Хатенка была так себе. В сорок шестом умерла мать девчат. Время было голодное. У нас уж на что трое работали, а лучшей едой была кукурузная размазня с хлопковым маслом, и пальцы облизывали. У них же и не вспомнить, работал ли кто. Девчонок тетка Павлина кормила с трудом. Но зато крышу у дома вроде не спеша переложили: вместо соломы — этернит. Потом пристройку осилили. Потом кирпичом дом обложили. Видать, кого-то тетка подряжала, сами-то не справились бы. И дом стал сразу состоянием. Еды же у Сличко, когда они, правда, уже Осмачко стали, — не было. Тетка Павлина, люди теперь только вспомнили, часто куда-то ездила. Куда, зачем — кто знает?

— Так вот, может, работяг-то и подряжать, — высказал я первую пришедшую на ум догадку.

— Может быть, и так, — не подтвердил Сергей, но и не опроверг. А я подумал о Привалове: знал ли он уже об этих отлучках Павлины Осмачко, не предположил ли, что ездила она видаться с отцом девчонок, что-то получать у него или брать из спрятанного?

— Предположим, награбленное добро, — сказал я Сергею. — Он припрятал, прежде чем скрыться самому. Место могла знать только жена. Умирая, она открыла тайну сестре. Та…

— Да, — согласился Сергей. — Все так могло быть. Но не спешите. Одной ей было бы трудно. По жизни — такие дела в одиночку не делают. Кто-то ей наверняка помог, и они разделили то добро. Кто этот второй? Не помешало бы узнать. Но пока на эту задачу ответа не найду.

— Может, Петрушин? — спросил я.

— А почему не Жуйчиха?

— Галина Курань? Верно. Но Сличко ведь мог сразу доверить тайну ей, не жене. Когда его у нее нашли, она бы постаралась опередить всех, но, выходит, не опередила.