Приключения Алисы в Стране Чудес

— Какой еще суд? — пыталась спросить задыхавшаяся от бега Алиса, но Грифон в ответ лишь повторил «Вперед!» и побежал еще быстрее, а сзади бриз доносил до них все слабевший и слабевший печальный голос:

Е-э-да ве-э-э-черняя,
Красивый, красивый суп!

Глава XI. Кто украл торты?

Когда они прибежали, Червонные Король и Королева сидели на своем троне, а вокруг собралась большая толпа — всевозможные мелкие птички и зверьки, а также целые колоды карт; перед ними стоял Валет, в цепях, под охраной двух солдат с обеих сторон, а возле Короля находился Белый Кролик, с трубой в одной руке и пергаментным свитком в другой. В самом центре зала суда стоял стол, а на нем — большое блюдо с фруктовыми тортами; они выглядели столь аппетитно, что Алиса от одного взгляда почувствовала изрядный голод. «Хорошо бы суд поскорей закончился, — подумала она, — и роздали угощение.» Но, похоже, шансов на это не было, так что она принялась осматривать все вокруг, чтобы как-то убить время.

Алиса никогда прежде не бывала в зале суда, но читала об этом в книжках, и к немалому своему удовольствию обнаружила, что знает, как называется почти все здесь. «Это судья, — сказала она себе, — потому что у него большой парик.»

Судьей, кстати говоря, был Король, и ему пришлось надеть корону поверх парика (если хотите увидеть, как ему это удалось, взгляните на картинку), что, по всей видимости, доставляло ему изрядное неудобство и, разумеется, совершенно не шло.

«А это скамья присяжных, — думала Алиса, — и эти двенадцать созданий, — (она была вынуждена назвать их «созданиями», поскольку некоторые из них были зверьками, а некоторые — птицами) — полагаю, и есть члены жюри присяжных». Она повторила про себя эти последние слова два или три раза, весьма гордясь собой, ибо считала (и была права), что очень немногие девочки ее возраста знают, что это означает. Впрочем, «присяжные заседатели» тоже было бы подходящим названием.

Все двенадцать присяжных очень деловито писали на грифельных досках.

— Что они делают? — шепотом спросила Алиса Грифона. — Им ведь нечего записывать, пока суд не начался!

— Они записывают свои имена, — прошептал в ответ Грифон, — потому что боятся забыть их до конца процесса.

— Какие глупые! — начала Алиса громким возмущенным голосом, но тут же осеклась, поскольку Белый Кролик выкрикнул «Тишина в зале суда!», а Король надел очки и принялся обеспокоенно оглядываться по сторонам, высматривая говорившего.

Алиса могла видеть — столь же отчетливо, как если бы заглядывала им через плечо — как присяжные пишут «какие глупые!» на своих досках, и она даже заметила, что один из них не знал, как пишется «глупые», и вынужден был спросить об этом соседа. «Воображаю, во что превратятся их доски к концу заседания!» — подумала Алиса.

У одного из присяжных скрипел карандаш. Этого, разумеется, Алиса не могла вынести, так что она обошла зал кругом, подошла к нему сзади и очень скоро улучила момент, чтобы выхватить карандаш. Она сделала это так быстро, что бедный маленький присяжный (это был Ящерица Билл) не смог понять, что случилось; так что, поискав карандаш вокруг, он вынужден был до конца дня писать пальцем; толку от этого было немного, ибо палец не оставлял следа на доске.

— Герольд, зачитайте обвинение! — сказал Король.

Заслышав это, Белый Кролик трижды громко дунул в трубу, развернул пергаментный свиток и прочел следующее:

Дама Червей в честь летних дней
Наделала тортов,
Валет Червей был всех наглей,
Их — хвать, и был таков.[36]

— Выносите вердикт,[37] — обратился Король к присяжным.

— Не сейчас, не сейчас! — спешно перебил Кролик. — До этого еще полно дел!

— Вызовите первого свидетеля, — сказал Король; и Белый Кролик, трижды дунув в трубу, возгласил:

— Первый свидетель!

Первым свидетелем был Шляпник. Он вошел с чашкой в одной руке и куском бутерброда в другой.

— Прошу прощения, ваше величество, — начал он, — за то, что я принес сюда это, но я не совсем закончил пить чай, когда за мной прислали.

— Вам следовало закончить, — сказал Король. — Когда вы начали?

Шляпник посмотрел на Мартовского Зайца, который сопровождал его в суд рука об руку с Соней.

— Четырнадцатого марта. Думаю, тогда, — сказал он.

— Пятнадцатого, — сказал Мартовский Заяц.

— Шестнадцатого, — добавила Соня.

— Запишите это, — велел Король присяжным, и те, охваченные рвением, записали на свои доски все три даты, затем сложили их и перевели ответ в шиллинги и пенсы.

— Снимите вашу шляпу, — приказал Король Шляпнику.

— Она не моя, — сказал Шляпник.

— Краденая! — воскликнул Король, поворачиваясь к присяжным, которые немедленно зафиксировали для памяти этот факт.

— Я держу их на продажу, — добавил в качестве объяснения Шляпник, — своей собственной у меня нет. Я шляпник.

Тут Королева надела очки и принялась пристально вглядываться в Шляпника, который сразу же побледнел и засуетился.