Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

<1573> Когда заключили Ларошельский мир[1028] и Месьё[1029] с королем Наваррским принялись за свои козни, управляющий королевским дворцом некий Эстуно напомнил своему господину[1030] об услугах, оказанных ему покойным д’Обинье-отцом, и посоветовал ему использовать д’Обинье-сына как человека, который ничего не боится. Соглашение между ними состоялось втайне перед самым началом Нормандской войны[1031]. Находясь сам под слишком тщательным надзором, пленный король пожелал отправить Обинье к месту военных действий с Ферваком[1032], в то время смертельным врагом гугенотов, как бы лично передав Обинье Ферваку. К тому же Ла Поплиньер[1033] и один нормандский священник надоумили Обинье попытаться спасти графа де Монтгомери[1034]. Обинье мог взяться за это дело, тем более что не был связан присягой. Вы прочтете о том, что именно он сделал для этого в качестве знаменосца при Ферваке и, вместе с тем, оруженосца короля Наваррского во второй книге II тома, глава 7-я[1035].

<1574> Уведомленный об этом накануне смерти короля Карла[1036], король Наваррский отозвал молодого человека. Желая видеть смерть короля, Обинье встретил при выходе из комнаты королеву-мать. Предупрежденная Матиньоном[1037], ненавидевшим Обинье за то, что тот приставил ему однажды пистолет ко лбу, и считая его к тому же преступным уже по одному имени, королева осыпала его упреками, сказав, что слышала о его делах в Нормандии[1038] и что он похож на своего отца. Смельчак ответил: «И слава Богу, если это так!» Увидя по выражению лица королевы, сопровождаемой одним Лансаком[1039], что ей не хватает только начальника караула, чтобы схватить его, он удалился, причем готов был отказаться от всех дел, если бы не заклинания со стороны его государя. К тому же Фервак, вернувшись, решительно заявил, что он поручится за дальнейшее пребывание своего младшего офицера при дворе; но на другой день отозвал его со всеми офицерами пленного короля Наваррского. По этой причине Обинье участвовал в Германии во взятии Аршикура[1040], куда он вошел первым, потом в стычке и сражении у Энского моста[1041], а на следующий день – в битве при Дормане[1042]. Однако из-за желания спасти графа де Монтгомери он так и не принес присяги[1043].

<1575> В этом сражении он шел на тридцать шагов впереди полка. Ему не попался в руки ни один начальник, кроме одного дворянина из Шампани, по имени де Верже, который надоедал ему, предлагая выкуп. Обинье отказался, хотя у него не было ни одного экю, ни коня: его конь был ранен в голову. Победитель сказал своему пленнику:

Увы! Какой же ты докучный
Все с той же просьбой злополучной! –
и в том же духе закончил строфу.

Это путешествие способствовало значительному сближению Обинье с господином де Гизом[1044], что отнюдь не помешало Обинье удержаться при дворе и еще больше сблизило его государя с герцогом. Эти два принца вместе спали, ели и устраивали маскарады, балеты, конные игры и парады, и все это придумывал один Обинье; уже в это время он составил план «Цирцеи»[1045] – балета, который королева-мать не захотела поставить во избежание крупных расходов; впоследствии король Генрих Третий поставил его на свадьбе герцога де Жуайеза[1046].