Приключения барона Мюнхаузена

Впрочем, нет! Я совершенно забыл ещё об одном, последствия которого грозили нам очень большой опасностью. Оно чуть-чуть не окончилось печальной катастрофой.

Не успели мы отъехать от мёртвого кита миль на пять, как наш корабль получил течь. Образовалась дыра в нижней части правого борта, и вода так быстро прибывала, что все наши насосы не в состоянии были выкачивать её. Через каких-нибудь полчаса мы могли пойти ко дну.

Я первым случайно заметил несчастье. Пробоина постепенно увеличивалась и уже имела в диаметре больше фута. Я несколько раз крикнул товарищам о беде, но никого, как назло, не было видно. Сначала я старался чем-нибудь заткнуть дыру, но всё было напрасно.

Что тут делать? В такую опасную минуту действительно можно потерять голову, но мне всё-таки удалось спасти наш прекрасный корабль и весь экипаж. Не обращая внимания на то, что я мог замочить панталоны, я быстро сел на дыру, широко расставив ноги, и заткнул пробоину задней частью своего тела.

В моём поступке нет ничего удивительного. Вам уже известно, что я происхожу из старинного рода рыцарей как со стороны отца, так и со стороны матери. Весь свет знает о героизме и храбрости моих голландских и вестфальских прародителей.

Я должен сознаться, что моё положение было не безопасным, но можно ли думать об опасности, когда смерть угрожает не только тебе, но и всем твоим товарищам. Скоро мне на помощь подоспел плотник. Его искусство избавило нас от опасности, и я, как благородный рыцарь, приписываю ему роль спасителя нашего корабля.

Приключение с бароном в Средиземном море

Когда мне приходится говорить о своих морских приключениях, я невольно вспоминаю об одном ужасном случае, произошедшем со мной в Средиземном море, в окрестностях города Марселя.

Это было в прекрасный летний день, когда солнышко уже спешило на отдых после тяжёлой дневной работы. Лучи его искрами рассыпались по гребням волн и нежными красками отливали на пушистой, белоснежной пене. Неизмеримая даль моря влекла в свои могучие объятия.

Я стоял на камнях и всматривался в пучину. Волны то что-то шептали, то пели, то как будто негодовали, то расточали нежные ласки, то смеялись, то грозно кричали и с шумом рассыпались в миллионы брызг, ударяясь о скалистый берег.

Мной овладело страстное желание искупаться в этих игривых, непостоянных волнах. Я разделся на берегу, неподалёку от города, бросился в море и отплыл довольно далеко от берега. Вдруг я увидел перед собой огромную рыбу.

Она направлялась прямо на меня, и по широко открытой пасти я понял, что она хочет меня проглотить. Спасаться не было времени. Как от неё уйти? Уплыть, вы думаете? Но разве я могу поспорить в этом искусстве с рыбой?! Я не решился убегать.

Я задумал нечто другое: прижал руки к туловищу и вытянул ноги, чтобы в таком положении проскользнуть через пасть и горло рыбы в её желудок, не задев при этом острых зубов чудовища.

Мой план удался, и я очутился в тёмном желудке громадной рыбы. Меня сразу обдало теплом, согревшим моё тело, и я стал думать, как устроиться в новых условиях.

Моё присутствие в желудке, очевидно, беспокоило моего нового хозяина. Рыба начала корчиться, ёжиться, бросаться во все стороны, стараясь от меня избавиться. Моё пребывание стесняло её и, кроме того, причиняло немало боли. Вдобавок я начал ходить, прыгать и даже пустился вприсядку, хотя мне было не до плясок. Мои проказы стали невыносимы для животного, рыба начала стонать, издавать жалобные звуки и выбрасываться на поверхность воды.

Один раз она так высоко подпрыгнула в воздухе, что матросы с проезжавшего мимо итальянского судна заметили её. Рыба бросалась во все стороны, то опускалась в глубину, то снова выплывала на поверхность, переворачивалась и кашляла, стараясь освободиться от меня.

Очевидно, она хотела, чтобы я оказался во рту, и тогда она могла бы своими острыми зубами превратить меня в мелкие кусочки. Но ей это не удавалось: я продолжал буйствовать в её желудке и старался не выходить наружу.

Судно приблизилось к рыбе, и когда она выплыла на поверхность, матросы захватили её гарпунами и через несколько минут вытащили на борт.

Когда чудовище уже лежало на палубе, я услышал, как матросы советовались между собой, откуда начать резать его желудок, чтобы выбросить внутренности и добыть побольше жира.

Я испугался, что окажусь разрезанным вместе с животным. Я стал в середине живота, в котором могли бы смело поместиться около десяти человек.

Я молил судьбу, чтобы огромные ножи не задели меня. Я никогда не плакал, так как считал это признаком малодушия, но в тот момент слёзы навернулись мне на глаза.

Молитва моя на этот раз была услышана, – и я был спасён. Первый нож врезался в рыбу гораздо ниже того места, где я стоял. Я немного успокоился и готовился как-нибудь сообщить матросам о себе.

В это время меня ослепила маленькая струйка света, мерцавшая через прорезанное мясо чудовища. От радости я так сильно закричал, что матросы, испугавшись, выпустили из рук ножи.