Приключения без путешествий

Когда Шурик был маленьким, он радовался каждому подарку и хлопал в ладоши. Но в последние годы дни рождения большей частью приносили горькое разочарование. Просто поразительно, до чего взрослые бывают несообразительными! Вместо того чтобы договориться между собой и посоветоваться с самим Шуриком, они приносили одни и те же скучные подарки и при этом еще удивлялись, почему так получилось.

После одного такого дня рождения у Шурика скопилось сразу девять мушкетеров (три книги по три мушкетера в каждой, не считая д Артаньяна) и четыре набора для выпиливания.

Еще хуже было в прошлом году. Одна за другой Шурику вручались пять верхних рубашек в клеточку. Ко всему еще вышла конфузная история. После пятой рубашки пришла тетя Лиза, и у нее в руках Шурик заметил сверток совсем необычной формы. С радостью бросился Шурик к этому свертку. Ухватился за него, развернул и увидел тетины туфли, которые она собиралась переодеть в гостях. Все рассмеялись, а Шурик покраснел. Когда же тетя Лиза вытащила из сумочки шестую рубашку в клеточку, Шурик чуть не заплакал от огорчения.

Мало было надежды, что и в этом году кто-нибудь догадается купить топор-томагавк или резиновую лодку. Вот почему такими грустными глазами смотрел Шурик на разложенные в магазине сокровища. Он не сразу услышал окрик продавца:

— Иди-ка, мальчик, отсюда! Зря ходишь, только под ногами путаешься.

2

После неудачного путешествия на Северный полюс дружба между Шуриком и Славиком претерпела трудные испытания. Ирина Васильевна, мать Славика, решительно потребовала, чтобы ноги́ Шурика в их квартире больше не было. Славику под страхом тяжелого наказания запретили встречаться с опасным соседом. Бабушка совсем не отпускала Славика от себя, и стоило Шурику появиться во дворе, как она сейчас же хватала внука за руку и так поспешно уводила домой, как будто ему угрожало нападение тигров.

Прошло много времени, пока бдительность бабушки притупилась и два приятеля сначала украдкой, а потом и открыто возобновили свою дружбу. Хотя Шурик уже учился в пятом классе, а Славик перешел во второй, это им не мешало хорошо понимать друг друга.

В это ясное летнее утро Шурик четыре раза ударил палкой по батарее парового отопления, стоявшей на лестничной площадке. Каждый удар отчетливо передавался по трубам на все пять этажей, но только Славик понимал их значение. По условной азбуке четыре удара означали: «Выходи скорее, есть срочное дело!»

Встреча состоялась за бывшим дровяным сараем, переделанным в автомобильный гараж. Здесь можно было сидеть на кирпичном выступе стены, упираясь пятками в стенку гаража.

— Я придумал, — сказал Шурик.

— Чего, придумал? — недоверчиво спросил Славик.

— Как достать денег, много-много!

Славик еще не испытывал острой нужды в деньгах, но сообщение Шурика заинтересовало его.

— Врешь! — сказал он поощрительно.

— Честное! Сколько хочешь, столько и достану. Хочешь сто рублей?

— А зачем столько много?

— Во! Сказал! А знаешь, сколько стоит настоящее ружье? А патроны? А палатка?

Славик смущенно замолчал.

— А знаешь, кто нам деньги даст? — снова пристал к нему Шурик. — Все! Мы с каждого человека возьмем по копейке. Здорово?

Славик обиженно вытянул губы. Он всегда обижался, когда чего-нибудь не понимал.

— А зачем нам копейки?

Шурик начал сердиться:

— А что такое рубль, ты знаешь?

— То рубль, а то копейка…

— Сто копеек, вот тебе и рубль! Вон идет дяденька— с него копейка. Сто дяденек — сто копеек. Любому скажи: «Дайте одну копейку». — «Пожалуйста!» Разве жалко копейки? Ну уж который совсем жадный, за того другой даст. Точно?

Славик, видимо, понял гениальную простоту проекта. Он даже улыбнулся.

— А знаешь, сколько в Ленинграде людей? — продолжал Шурик. — Больше чем три миллиона. Мне батя сказал. Вот посчитай, сколько это будет рублей.

— Мы еще миллионы не проходили.

Шурик достал из кармана самодельную записную книжечку, и Славик увидел много больших, кривых цифр. Несколько страниц было занято делением трех миллионов человек на сто копеек.

— Видал? Получается, что мы соберем тридцать тысяч рублей. Вот видишь — разделилось без остатка.

Оба замолчали, подавленные огромностью суммы, которая на них свалилась. Неопровержимые законы арифметики устраняли всякое сомнение.

— Во сила! — выдохнул наконец Славик.

— Будешь со мной собирать? — спросил Шурик.

— Давай… Только я завтра на дачу уезжаю.

— Ничего, мы сегодня тыщу соберем.

— Давай. А с кого первого?

— С кого! С мамы, с бабушки.

— Нет, — возразил Славик, — с бабушки не будем. Станет спрашивать, зачем копейка, куда копейка. У меня уже десять копеек есть, пусть это будет за бабушку и за маму.

— Пускай, — согласился Шурик. — С нашего дома не будем. Мы за них сами дадим. У меня в копилке есть два рубля шестьдесят копеек. Это знаешь за сколько людей?.. За двести шестьдесят, как будто мы уже собрали.

— Во ценно! — обрадовался Славик.

— А со всех других нужно получить, — строго напомнил Шурик. — Пойдем на улицу.