Приключения без путешествий

Виктор собрал у пострадавших шоферов путевые листы, в которых отмечаются маршруты поездок, и разложил перед собой большую карту Ленинграда. Остро отточенным карандашом он стал проводить линии вдоль улиц, по которым ездили машины. Линии потянулись от одного края карты до другого. Они иногда сходились, иногда разбегались в противоположные стороны. Их становилось всё больше. И что было удивительнее всего: каждая из них, хотя бы раз в день, но обязательно пересекала все остальные в одной точке — вблизи перекрестка двух оживленных улиц.

Виктор свернул карту. Задача была решена. Точка, у которой следовало искать воров, была найдена.

Но за этой, первой и наиболее легкой задачей встала другая, куда более сложная. Виктор решал ее, расхаживая по улице. Он притворился скучающим пареньком, который от нечего делать греется на солнышке и глазеет по сторонам. Он присматривался к местным ребятам, заходил в ближайшие к перекрестку дворы. Ничего подозрительного не обнаружил Зубов во время своих прогулок.

Вот уже несколько дней, как ни одного заявления от шоферов не поступало. Чем это объяснить? Может быть, воры почуяли опасность? Или перебрались в другой район? Зубов задавал себе эти вопросы, облокотившись на косяк витрины кондитерского магазина, и лениво провожал глазами проносившиеся мимо машины, трамваи, автобусы.

Неожиданно странное происшествие нарушило мирную жизнь улицы. У высокого углового дома на низенькой скамеечке сидел чистильщик сапог. Рядом с ним стоял большой шкаф, полный всякого товара. В эту минуту чистильщик наводил блеск на какой-то армейский сапог. Поэтому он не сразу заметил, что его шкаф ни с того ни с сего подпрыгнул на своих деревянных ножках и отделился от стены.

Прохожие шарахнулись в стороны. Шкаф уже вылез на середину тротуара, секунду постоял, как бы раздумывая, что делать дальше, потом покачнулся и упал навзничь. Но и на этом он не успокоился. С треском и грохотом шкаф сполз на проезжую часть улицы и устремился вслед за машинами и трамваями. Он мчался набирая скорость, похлопывая дверками и щедро разбрасывая направо и налево содержимое своих полок: жестянки с сапожной мазью, какие-то бутылочки, подковки, связки разноцветных шнурков…

Чистильщик издал протяжный страдальческий вопль и побежал за своим шкафом, размахивая над головой волосатыми щетками.

— Держи его! — кричал он. — Держи!

Останавливались люди, пораженные этим невиданным зрелищем. Сворачивали в сторону и тревожно сигналили автомашины, боявшиеся столкнуться с взбесившимся шкафом. Протяжно свистел постовой милиционер. А шкаф всё удалялся, подпрыгивая, потрескивая и по-прежнему извергая всё богатство чистильщика сапог.

Виктор не меньше других удивился странному поведению деревянного шкафа. Но еще больше его заинтересовала ватага мальчишек, внезапно появившаяся на месте происшествия. Мальчишки радостно кричали и подскакивали, словно отплясывая победный танец дикарей.

Один из этих ребят, державшийся чуть позади остальных, показался Виктору знакомым.

— Шурик!

Мальчик оглянулся, вгляделся в Виктора и опустил глаза. Виктор уже не сомневался: перед ним действительно стоял отважный «спаситель челюскинцев», с которым он познакомился несколько лет назад.

— Поди-ка сюда, — позвал он Шурика.

Мальчик опасливо оглянулся на своих товарищей. Они далеко ускакали вслед за шкафом.

— Не узнаешь меня? — спросил Виктор.

— Дядя Витя…

— Узнал. Пойдем отсюда, потолковать нужно.

Мрачно глядя под ноги, Шурик поплелся за Виктором. Они зашли в садик, нашли пустую скамейку, и Шурик рассказал всё, что произошло с ним после того, как он поставил ногу на ящик чистильщика сапог.

4

— Ты хочешь денег? — повторил чистильщик, обрабатывая щетками Шурикины сандалии. — Я дам тебе денег. А ты мне одну работу сделаешь. Идет?

— Какую работу? — удивился Шурик. — Я еще в школе учусь.

— Сейчас не учишься, каникулы. А работа легкая. Ты — маленький, работа маленькая, а деньги большие. — Чистильщик сморщил толстый нос и оттопырил губу с черными усами, похожими на маленькую сапожную щетку. Так он смеялся. Покончив с сандалиями, он вытащил из ящичка мятый рубль и сунул его в руку Шурика. — Возьми. Бери, не бойся. Задаток называется. Только попозже приходи, часа в четыре. Сюда приходи. Обязательно приходи.

— Не надо, — пробормотал Шурик и протянул рубль обратно.

Но чистильщик и слушать не хотел.

— Иди, иди, морожено купи. Твой руб. Потом придешь.

Если бы Шурик нашел этот рубль на улице, он был бы очень рад и обязательно раззвонил о своей удаче и на дворе и дома. Но сейчас он шел с таким чувством, как будто держал в кулаке не деньги, а дохлую лягушку. Шурик догадывался, что чистильщик дал ему рубль не из добрых чувств. Что-то за этим скрывалось нехорошее. Но что именно? Что значит «задаток»? О какой работе он говорил?

Вопросы эти мешали Шурику. От них хотелось поскорее избавиться.

Большие круглые часы, висевшие у аптеки, показывали начало пятого, когда Шурик подходил к чистильщику с твердым намерением бросить ему рубль и убежать.