Приключения Букварева, обыкновенного инженера и человека

Она так любила своего мужа, что не подозревала в нем никаких плохих качеств. Поглощенная своим покоем чуть больше нормального, она не замечала, что муж ее несколько скрытен и не вполне доволен своей участью.

Поначалу, чтобы быстрее получить отдельную, столь желанную для жены квартиру, он устроился техником в домоуправление. Работал культурно и исполнительно. Квартиросъемщики едва не носили его на руках и благодарили бога за ниспосланного им руководителя слесарей-сантехников и штукатуров-маляров-ремонтников. Ценило его и начальство.

В домах исправно работал водопровод (ни один кран не подтекал более суток!), батареи парового отопления были в меру горячими, сплотка полов и послеосадочный ремонт производились в сроки. Каждому квартиросъемщику была выстроена типовая сарайка с казенными замками и ключами. В свободное от работы время он читал журнал «Коммунальное хозяйство», понимал в нем все и запоминал новое, чтобы применить его на практике.

И все же инженер Нечаев не был доволен собой и своей судьбой, потому что шли годы, в домоуправлении был полный порядок, личная отдельная квартира была получена, обжита и обставлена, а техник Нечаев неожиданно обнаружил, что он, перестав быть молодым специалистом, оставался все тем же техником.

Он подыскал себе инженерную должность на перспективном заводе и подал заявление на увольнение. Но начальство его не отпустило, предложив пост главного инженера в другом, отстающем, домоуправлении. Он согласился и скоро вывел это домоуправление в ряды самых благополучных. После этого его назначили главным инженером горжилуправления, и он стал отвечать за все квартиры города, в котором было четырнадцать домоуправлений.

Главный инженер Нечаев получил новую многокомнатную квартиру в новом доме улучшенной планировки с дополнительными удобствами и лоджиями на две стороны света. И жена, ощутив дополнительный покой и уют, еще больше стала обожать своего мужа. А он, теперь уже почти довольный собой, усердно занимался проблемами канализации и уличного освещения, газификацией и повышением общественной активности широких масс квартиросъемщиков.

Все у него получалось. Ему приветливо улыбались и рядовые домохозяйки, и члены горсовета. К праздникам его награждали почетными грамотами и даже памятными подарками. Он ежеквартально получал денежные премии за безаварийность и призовые места в республиканском соревновании коммунальщиков.

Перевалило Нечаеву вместе с быстротекущим временем за тридцать, и постепенно стал он ощущать смутное беспокойство. Он вдруг сделал открытие, что отрасль его топчется на месте. Водопроводные и канализационные трубы, краны горячей и холодной воды, вентили, дверные петли, оказывается, остались такими же, как и сто лет назад, а дверные ручки стали даже менее импозантны. Он знал, что другие отрасли техники движутся вперед, порой семимильными шагами, инженеры находят в них полное применение своим творческим силам, получают звания лауреатов, ученые степени, ордена и медали. А тут?

«Я окончательно погрязну и похороню свой талант в рутине водопроводных сетей и грязи канализации. Я засиделся в послеосадочном ремонте, — тоскливо думал Нечаев. — А ведь я мог бы совершить что-то высокое!»

«Нет, так жить нельзя! — через полгода уже бунтовал Нечаев. — Половина моих сокурсников — кандидаты наук или лауреаты, а я?»

Он стал ходить по инстанциям и намекать. Его понимали и отвечали: пиши диссертацию, научные труды нужны и коммунальному хозяйству! Можешь стать первооткрывателем.

Он написал пространное сочинение об опыте организации послеосадочных ремонтов и послал его в научный журнал, но ему ответили, что научный журнал — это научный журнал, а не прорабский участок. Он обиделся и перестал писать, но продолжал тосковать и думать.

— Брось теорию, — сказала жена. — Ты показал себя блестящим практиком, и это твой путь. Ты можешь потянуть трест, если не объединение. Добивайся.

Жена думала, что муж, — директор треста или управляющий объединением, — доставит ей еще больше покоя, уюта и благоденствия.

— Мне думается, что я потяну трест. Как раз есть вакансия. В коммунальщине я засиделся и не вижу перспективы роста. Или выдвигайте, или я уеду в Сибирь, — заявил Нечаев самому большому начальству в городе. Начальство поглядело на него, вздохнуло и задумалось.

— Меня все однокашники обскакали и смеются надо мной. Мне на этом посту тесно, я его перерос, — убеждал Нечаев.

— Но у тебя на этом посту хорошо идет дело! — возразило начальство. — Мы тобой довольны и поощряем. Ты на месте!

— Нет! — твердо сказал Нечаев, обуреваемый гордыней и подогреваемый женой.

— Возможно, — еще раз вздохнув, согласилось начальство. — Возможно, ты потянешь и трест. Но не сразу. Так не делается, чтобы очертя голову и без проверки. Поучись на мехколонне, можем бросить тебя на периферию. Проявишь себя — через год дадим трест.

Нечаев отважно согласился.

— Я не понимаю тебя, — сказала жена, испугавшись переброски на периферию и за свой уют. — Если тебе не дают трест, то от добра добра не ищут. Я никуда не поеду.