Приключения Буратино (тетралогия)

Сначала, конечно, было слово – написали новый сценарий. Чтобы не конфликтовать с предыдущей, весьма успешной, версией веры, решили её дописать, сделать, так сказать, сиквел – Новый Завет. Людям дали живого Бога. Его воспитали из числа обыкновенных наземных сапиенсов, чтобы был он буквально «по образу и подобию», чтобы свой в доску. Рождение будущего мессии обставили очень основательно. Зачатие бога-сына, знаменующее собой мост между Ветхим и Новым Заветами, действительно было непорочным. Такая технология уже давно использовалась в Подземелье: для разведения своих ублюдков неандертальцы осеменяли рабынь своих как коров – не до всех у подземных владык, так сказать, руки доходили.

Историю с избиением младенцев скопипастили с истории Моисея – добавили драматизма с помощью спекуляции на детских страданиях и смерти. Только в первый раз всё это было не по-настоящему – просто миф, а вот через тысячу лет убивать реальных младенцев Ироду помогали метисы из свежесформированного Христианского отряда арамейского отделения неандертальского Управления Верой и Правдой. Волхвов сыграли самые даровитые артисты Подземелья. То, что всё это было спланировано, косвенно подтверждается некоторыми внутренними документами различных диверсионных и разведывательных групп Подземелья, попавшими в наши руки: они датированы годами с первого от Рождества Христова до тридцать третьего.

– Да-да! – воскликнул погребённый под свалившейся на него информацией Малыш. – Вот я и хотел спросить: откуда известна вся эта альтернативная история?

– Во всех филиалах нашей Службы во все времена имелся свой летописец. В современном Израиле и Палестине, например, это ваш покорный слуга, – Евген слегка наклонил голову.

Когда он ушёл, Гомер остался лежать на прилавке, являя собой символ наивности и добродушия древнего многобожия.

Глава 3.

Вечером Даниэль застал Силена в подвале, в тренажёрном зале. Гибрид неандертальца почти каждый вечер проводил там часа по три, Малыш заходил туда пару раз в неделю после работы размяться и побить грушу.

Силен лежал на скамейке и жал от груди штангу, гриф которой прогибался от тяжести навешенных на него блинов. Малыш прикинул общий вес – 245 килограммов вместе с замками. Раньше он изумлялся огромной, чемпионской силе Силена, но теперь она объяснялась его неандертальским происхождением.

Медленно подняв штангу в очередной раз и увидев Малыша боковым зрением, Силен сдавленно бросил:

– Помоги!

Малыш быстро встал у него за головой и приготовил руки, чтобы подхватить гриф. Следующий повтор Силен сделал сам, дугой выгнув спину. Шумно попыхтел и снова опустил штангу себе на грудь. Она пошла вверх, но остановилась на полпути, Малыш протянул было руки, но Силен мотнул головой. Жилы на руках и низком лбу его, казалось, сейчас лопнут. Глаза под мохнатыми бровями лезли из орбит. По сторонам широкого, не раз поломанного носа вздувались и опадали могучие ноздри. Заросшее клочковатой бородой лицо тряслось. Штанга звенела, но не двигалась вверх ни на миллиметр. Тогда атлет резко опустил штангу, да так, что затрещали рёбра. Снаряд отпружинил от грудной клетки и Силен с диким, животным стоном дожал его до верха. Малыш подумал, что теперь он поставит штангу в стойку, но… она снова пошла вниз. И снова встала на полпути к рогаткам. Теперь оскаленный Силен чуть кивнул, Малыш подставил ладони под гриф и тихонько потянул вверх. (В самый первый раз, когда он бросился помогать слишком рьяно, получил выговор и тяжёлый удар ребром ладони по четырёхглавой мышце бедра, от которого нога на несколько минут онемела). Силен снова взвыл. Штанга плавно поднялась над рогатками и с грохотом и лязгом бухнулась в них.

Амбал рывком встал и принялся прохаживаться по залу, шумно дыша и потряхивая руками. Он был немного ниже Малыша, но чрезвычайно широк. Везде. В плечах, в талии, в тазу. Как знаменитая статуя Геркулеса.

– Силен, можно тебя кое о чём спросить?

– Валяй, – буркнул тот, цепляя на тяжелоатлетический пояс три блина по двадцать килограмм.

– Расскажешь, как ты стал перебежчиком? – Малыш решил начать с самого интересного.

Силен тяжело взглянул на него.

– Я не любитель чесать языком, тем более на эту тему.

– А Евген сказал, что ты с удовольствием это расскажешь, – искренне удивился Малыш.

– Сука твой Евген, – проворчал амбал и полез на брусья.

– А Карлсон сказал, что я могу спрашивать обо всём, что захочу! – решился на блеф Малыш, когда Силен закончил подход.

– Ну если Ефимыч так хочет… – Силен тяжело вздохнул и сел на скамейку, не снимая пояса с отягощением. Малыш присел на сиденье блочного тренажёра. – Если можно так сказать, меня явили свету под землёй. Мамы своей я не помню, меня отняли от неё в два месяца. Так поступают они с потомками сапиенсов. Всего шесть эпизодов, когда я мог видеть своего отца, и ни одной беседы. Он большой начальник там, в Подземелье – у него десятки детей…