Приключения Буратино (тетралогия)

На самом деле особых сомнений верить или не верить ВСКПУ не возникало. Состоялось же бескорыстное спасение Максима Одинцова из лап мрачного Профессора и превращение его в Даниэля Альтмана. Единственными понятными мотивами сего поступка могли быть либо человеколюбие, либо сомнительная полезность бывшего журналиста для его спасителей – в любом случае это хорошо их характеризует и вызывает доверие…

Ближе к вечеру в дверь постучал Карлсон.

– Ну что, Малыш, пора принимать взрослые решения! – заявил он, переступая порог и прикрывая за собой дверь.

Используемая в таком контексте инфантильная кличка неприятно кольнула ухо Даниэля.

От кофе и прочих напитков шеф отказался – явно куда-то спешил.

– Будем считать, что стажировку и ускоренную теоретическую подготовку ты прошёл успешно. Если ты согласен стать действительным агентом Службы по контролю подземной угрозы, тебе надо будет дать клятву. Это необходимо для дальнейшего сотрудничества с организацией и расширения доступа к информации. Вот текст клятвы.

И хотел уйти, но Малыш остановил его вопросом:

– Борис Ефимович, я вчера с Силеном говорил. Он наотрез отказывается рассказывать, как попал в вашу команду…

– Это он из скромности. Он скрутил меня в бараний рог, несмотря на то что я был в режиме. Отобрал пистолет. Я уже думал: «Всё…» А он меня отпустил, отдал оружие и говорит: «Или убейте, или возьмите меня к себе».

Карлсон вышел.

Малыш хотел было броситься ему вслед с уверениями, что ему не нужно никакого времени на размышление и что он готов дать любую клятву немедленно. Но что-то удержало его…

Он решил ознакомиться с текстом. На листке, который вручил ему Карлсон, было отпечатано следующее:

Клятва агента ВСКПУ

Я, Даниэль Альтман, он же Малыш, он же О́дин, урождённый Максим Одинцов, вступая в ряды Всемирной Службы по контролю подземной угрозы, перед лицом своих товарищей по борьбе клянусь:

Отдать всё до последней капли крови и самою́ жизнь на благо и процветание земного человечества. Нещадно уничтожать врагов его, если того потребуют обстоятельства.

Свято хранить тайны организации даже перед лицом пыток и смерти.

И если я по малодушию или злому умыслу дрогну в бою, оставлю товарища без помощи или выдам тайну людям Подземелья, – пусть позор и презрение станут моим уделом до конца дней и пусть рука товарищей смертью покарает клятвопреступника.

Жёстко… «Пытки», «смерть», «покарает» и прочие страшные слова. У него даже волосы на руках дыбом встали. Чисто рефлекторно подписываться на это не хотелось. Но если существует такая непримиримая, извечная борьба видов за выживание, должен же он занять чью-то сторону!

Или не должен?

В бытность свою О́дином, редактором веб-портала InfoOdin, он сам говорил своим сотрудникам, что в любом конфликте врут всегда обе противоборствующие стороны, стараясь обелить себя и демонизируя противника. Журналист, как и любой адекватный индивид, должен это понимать и занимать свою собственную, независимую позицию.

Чёртова клятва!

Ладно! В конце концов это только слова…

В крайнем случае… Карлсон сам сказал, что Малыш и так уже стал двойным агентом…

Он взял свой фолдер и отправил Карлсону сообщение: «Борис Ефимович, я готов!» Ответ пришёл через пару минут: «Поднимись ко мне в 23:00».

Пламя хоть и полыхало ярко, но освещало лишь небольшой пятачок перед камином. Ана́хну, который впустил Малыша, отошёл в угол комнаты и весь растворился во тьме, только глаза посверкивали. Остальные выглядели в этом свете как совет первобытного племени у костра. Особенно органично смотрелся кажущийся совсем первобытным лик Силена. Черты лица Евгена как будто заострились и стали необычайно суровы. Дора была дико прекрасна при любом освещении. Малышу показалось, что она улыбнулась ему. Как и подобает вождю, Карлсон восседал на своём троне. Он молча указал на место перед камином. Малыш встал туда. Он ожидал, что будут какие-то речи или пояснения, но вместо этого Карлсон встал на ноги и приказал:

– Читай!

Все, кто сидел, тоже встали.

Малыш прочитал, скорее угадывая буквы, чем различая их в красном мерцании. Прозвучала клятва достаточно уверенно и даже торжественно.

Стало тихо. Только камин потрескивал.

– Подписать что-то? – не выдержал Малыш.

– Конечно! Кровью, – мрачно изрёк Евген.

– Ничего подписывать не нужно. Брось листок в огонь, – без всякого пафоса сказал Карлсон.