Приключения Буратино (тетралогия)

Нас, мальчиков и девочек метисных и иных смесей, начали готовить к шпионской деятельности с двух лет. Мы учились калечить и убивать одним пальцем. Использовать любые ножи, сабли, мечи, копья, пистолеты, винтовки, автоматы, пулемёты и пушки. Бомбы, мины, динамит, ТНТ и иные ВВ. Бегать как пуля, быть в воде как дельфин. Водить земные, надводные, подводные и воздушные машины. Составлять и отгадывать тайные письмена. Обходить коды, запутывать защитные и сигнальные системы. Быть увлекательными для людей всех сексуальных идентификаций. Обманывать и читать мысли. Эффективно пытать и пользоваться ядами…

Малыш помнил совет Евгена: слушать Силена внимательно, тогда станет ясно, как он скрывает неандертальский акцент. Так он и делал… и вот только тут до Малыша дошло. Слово «увлекательным» в данном контексте резануло слух. Он радостно закричал:

– Я понял! Ты совсем не используешь ни «Р», ни твёрдую «Л»! Как ты это делаешь?!

Силен скромно улыбнулся. И снова полез на брусья.

Отдышавшись после подхода, продолжил:

– В подземной школе нас учили меньше чесать языком, а ещё избегать шибболетов – то есть лексем, выдающих акцент. За использование «ненужных» букв били током. Так вот самое важное, чему нас учили, – это любить и защищать людей Подземелья и ненавидеть живущих под настоящим небом.

Но я не такой как все. Я не мог не замечать обмана и фальши. Если все остальные велись на эту гниль – я нет! Чтобы мы знали вас, тех, с кем нужно воевать, нам показывали ваши фильмы, давали читать ваши книги. Я постиг вашу суть, вы хотите любви, а не войны. Наши же мечтают только об одном: вылезти на свет божий и замочить всех сапиенсов. А я не мог постигнуть и взять в душу концепцию жизни Подземелья. Высшая этика сапиенсов учит, что любая осознанная жизнь священна. Наша же убеждает, что для оптимального существования подземного сообщества убивать можно и нужно – может быть, это и честно, но неидеально… Я не мог понять, как большинство может не видеть этого. Почему таких, как я, единицы?

Как настоящий диссидент, я не мог думать ни о чём, только о побеге. Под землёй таких вычисляют и наказывают, но я мог быть очень тайным…

– Извини, Силенчик, а ты можешь говорить не напрягаясь? «Мог быть очень тайным»… Кошмар какой… От меня-то ты зачем шифруешься?

Силен усмехнулся.

– Хочешь свышать наш акцент? Пожавуйста… Но знаешь, что я хочу сказать тебе, пвиятель, за ввемя моего обучения, чевез мой овганизм пвопустили мегаватты электвичества, и мне говаздо пвоще обходиться без этих пвоклятых букв. Каждый ваз, когда я пвоизношу их, меня как будто током дёвгает.

– Но ведь именно потому, что вы эти буквы не используете, вас и можно вычислить.

– Поэтому я и быв дивевсантом, а не везидентом. У гибвидов с меньшей долей неандевтальской квови это косноязычие почти незаметно. Анатомической особенности у них нет, есть только «подземный» акцент, от котового многие почти избавляются.

Подбирать слова он действительно стал медленнее, а потом и вовсе снова перешёл на «диверсантский». Силен открыл Малышу такую фишку: чтобы расколоть неандертальского шпиона, надо вывести его из себя, а для этого проще всего нелицеприятно высказаться про его папу. Воспитанники Подземелья могут не знать свою мать, но, кто их отец, знают обязательно, чтут его и гордятся им. Иногда достаточно сказать, что папа его хилая обезьяна, которая под землёй может оказаться только после смерти. Можно ещё сильно напугать. Вот тогда и будет вам «В» вместо «Л» и «Р» и характерное произношение в нос…

– Силен, такое ощущение, что ты уводишь меня куда-то в сторону, – заметил Малыш с нажимом.

– О’кей. Давай только хоть немного заниматься. А то зачем в зале находимся? – Силен жестом прогнал зануду с тренажёра.

Малыш для разминки принялся руками и ногами охаживать грушу. Силен стал прорабатывать переднюю дельту. Стандартного отягощения для него не хватало, и он с помощью цепи примотал к стопке чугунных обрезиненных плит две двухпудовые гири. После четырёх подходов Силен вернулся к своей истории.

– Заданием нашего отделения назначили уничтожение одной большой электростанции, после чего значительная часть Земли обетованной становится обесточенной. Потом вину за это возьмёт на себя Талибан – нужен повод для нового военного конфликта на Ближнем Востоке. Мы попали в вээскапэушную засаду на станции. Убили всех, только я смог выжить. Ефимыч помог мне остаться в команде.

Силен замолчал и стал цеплять на гантели блины от штанги. Потом встал перед зеркалом и начал поднимать гремящее железо на уровень плеч.

Малыш почувствовал себя обманутым.

– Это всё?! Что значит «помог»?

– Об этом всё! – жёстко поставил перед фактом Силен, только когда закончил подход. – Ефимыч сам пускай эту тему мучает, если хочет! Ко мне есть ещё что-то?

Малыш хотел было обидеться и уйти, но передумал.

– А откуда под землёй берутся женщины Homo Sapience? Твоя мать, например.

– Давай тогда так: я отвечаю – подход, отвечаю – подход. И ты тоже не сиди! Вон какой доходяга.

Малыш согласился.