Приключения Буратино (тетралогия)

– Ну так принеси испанского, милейший. На свой вкус, – заключил Борис Ефимович. Евген ушёл, по-лакейски поклонившись и закинув на руку полотенце. – Теперь Дора. Её полное имя Дори́т. Не вздумай как-нибудь назвать её Дороте́я – за это даже по шее схлопотать можешь… Знает восемь языков. Мой секретарь-референт. Ещё по хозяйству помогает, как видишь. Когда у неё настроение, готовит для всех нас ужин. Ей подвластны все кухни мира: от французской до японской, но лучше всего у неё получается борщ.

Ещё в доме живут Андрей, Саша и Мордехай. Сегодня их, к сожалению, за столом не будет. Они строители, Мордехай – эфиоп, у них бригадир. У него кличка Она́хну. Когда три года назад он репатриировался в Израиль, кроме пары африканских языков знал только с грехом пополам английский. Я в доме ремонт как раз затеял, так и познакомились. Пришлось ему учить иврит и русский одновременно. Поначалу в голове его творился лютый балаган. Он говорил на трёх языках одновременно. Как-то предупредил меня, что идёт обедать со своими ребятами словами: «Анахну гоу кушать». «Анахну» – это «мы» на иврите.

Максим улыбнулся, но потом заговорил серьёзно:

– Люди, которые… э-э… курировали меня в Москве, ничего не объясняли. Они говорили, в Израиле тебе всё объяснят. Буратино тоже… Я так понимаю, то, что вы сейчас изложили, – это ваши легенды. Кто вы на самом деле? Что за организацию представляете?

Борис Ефимович остановил его странным жестом – сложил кисть в щепоть, развернул её кончиками пальцев вверх и потряс. Потом медленно и очень серьёзно произнёс:

– Когда придёт время, всё узнаешь. Если ты нам подойдёшь, конечно… Я сам лично предоставлю тебе информацию о других наших занятиях кроме книготорговли. А пока не огорчай меня и не приставай ни к кому с расспросами.

Тем временем стол был накрыт и подоспели шашлыки.

Несмотря на то, что Борис Ефимович назвал своим заместителем Евгена, по правую руку от него села Дора. Напротив неё разместились Евген и Силен.

Выпили за вновь прибывшего. Силен стал заворачивать шашлыки в лаваш, выдёргивать шампуры и укладывать на тарелки. Евген посыпал мясо луком и зеленью и передавал по кругу, начав с гостя.

Блюдо было великолепно и без дополнительных соусов и приправ. Но Максиму захотелось попробовать местной экзотики. На столе стояли две плошки с какой-то зернистой жижей, в одной – зелёной, в другой – красной. Он заметил, что Дора взяла ложечку красной и чуть-чуть полила мясо. Он тоже протянул руку.

– Это хари́в. Красный – очень острый с непривычки. Возьми лучше зелёный, – предупредила Дора.

– Я люблю острое, – гордо заявил Максим.

Это было правдой: он любил перец и аджику и в якитории клал много васаби в соевый соус.

– Видишь ли, Даниэль, Дора выросла в семье, в которой предпочитали эфиопскую кухню, – заметил Борис Ефимович. – очень острую, скорее по санитарным, нежели по эстетическим соображениям. Не огорчай ни себя, ни меня, возьми зелёного.

Гость упрямо зачерпнул красный соус, не скупясь полил им кусок мяса и отправил в рот. И тут же возблагодарил небеса за то, что ему хватило ума не поливать этим напалмом весь шашлык. Это в первый момент, пока он ещё мог соображать. Буквально ещё секунд пять он пытался делать вид, как будто всё идёт так, как он планировал. Потом, чтобы не выплёвывать, проглотил полупережёванный кусок. Потом ему стало всё равно. Во рту было так больно, что дыхание пресеклось, а из глаз полились слёзы. Максим открыл рот и попытался сделать вдох. Глотку обожгло жаром вулканического извержения. В отчаянии он замахал руками. В следующий момент перед его лицом оказался пакет с молоком – опытная в таких делах мулатка успела сбегать к холодильнику.

Когда он пришёл в себя, у всех был такой вид, будто они еле сдерживают смех. Максиму было стыдно за свой мальчишеский поступок, но он произнёс как ни в чём не бывало:

– Силен, а передайте, пожалуйста, зелёный соус.

Первым захохотал Карлсон, заливисто и от души. За ним беззвучно затрясся Евген. Дора спрятала лицо в ладони и даже немного подвизгивала сквозь смех. Силен широко улыбался, глядя на всех по очереди, и спрашивал:

– Зелёный? Дать тебе зелёный? Точно?

У Максима снова выступили слёзы, но на этот раз от смеха.

Происшествие сразу сблизило вновь прибывшего с аборигенами. Непринуждённый разговор об особенностях жизни в Израиле и пара приветственных тостов скрасили трапезу. Когда пришла пора десерта, Дора, Евген и Силен занялись переменой блюд. Максим хотел было помочь, но Карлсон удержал его тем же странным жестом.

– Мы должны выбрать тебе псевдоним.

– Зачем? Для меня и так «Даниэль» – как псевдоним.

– Даниэль Альтман – теперь это твоё официальное имя. Нужна кличка… И это не будет просто погоняло, как у уголовников, это будет твой оперативный позывной. Так принято в нашей организации.

– В организации, о которой я ничего не знаю кроме того, что она есть… О’кей. Может, О́дин?

Карлсон развёл руками.

– А зачем мы тогда тебя прятали? Может, выложишь своё свежее фото в Сеть и адрес, где искать, напишешь?

Когда все снова уселись по местам, Дора предложила свой вариант первая: