Приключения двух друзей в стране прошлого

Мальчики вздохнули с облегчением, когда, наконец, королева вышла в ослепительно красивом платье с длинным шлейфом, который поддерживали горничные. Но этикет требовал, чтобы шлейф несли пажи, и вот Антон и Миша с трепетом взяли прозрачную шелковую ткань, ускользавшую из рук.

К несчастью, в нижние покои дворца вела крутая лестница с узкими ступеньками, а подошвы Мишиных туфель были скользкими. Затаив дыхание, Миша осторожно переступал со ступеньки на ступеньку, и вдруг нога его соскользнула, он потерял равновесие и с жалким криком полетел вниз. Он пролетел мимо королевы, чуть не сбив ее с ног, и продолжал катиться вниз. Бросив шлейф, Антон попытался схватить товарища, но не успел

Что тут получилось! При страшном визге перепуганных дам и самой королевы Миша громыхал вниз по ступенькам, не выпуская из рук шлейфа, который, очевидно, казался ему якорем спасения.

Материя трещала, но держалась, и королеве предстояло неизбежное падение.

Антон, пренебрегая всякими правилами этикета, крепко обхватил одной рукой талию королевы, а другой обвил тощую шею отчаянно вопившей баронессы Ломлей. Две молодые фрейлины, поняв мысль пажа, помогли ему, ухватившись за королеву, за Антона, за баронессу, за выступы стен. Получился клубок сцепившихся тел, который не в состоянии был сдернуть Миша. Шлейф оборвался, и Миша, все еще не выпуская из рук клочьев шелка, докатился до низа лестницы и остался там лежать.

Вопящая и причитающая толпа, забыв о крутизне лестницы, бросилась к Мише. Всех обогнал Антон. Он поднял голову товарища.

— Миша! Жив?

Миша был жив, и даже не очень ушибся, так как в первые секунды падения его поддерживала упругость шлейфа, а когда материя порвалась, низ лестницы был уже недалеко.

Баронесса Ломлей набросилась на мальчика с резкими упреками, но королева строго приказала ей замолчать.

В этот день обед в королевском дворце Виндзор начался на час позже. Королева Гертруда явилась в другом платье, но уже без шлейфа. Виновник задержки, юный паж Майк, тоже присутствовал на обеде: лекарь осмотрел его и нашел, что мальчик не понес повреждений, если не считать двух-трех синяков. Но зато во все время обеда его смущало насмешливое внимание застольников: Миша сидел, не поднимая глаз от тарелки.

За обедом, как было в обычае при норландском дворе, летописец сэр Николас Дин прочитал несколько страниц своего труда, посвященных прославлению предков короля Джона VI.

«И тогда, — читал сэр Дин громким монотонным голосом, навевавшим на слушателей неодолимую скуку, — его величество король Джон III с помощью трех оруженосцев сел на своего доброго коня и, как всесокрушающая буря, понесся против своего могучего противника, императора Лузитании Карла I. Император Лузитании Карл I, как всесокрушающая буря, понесся против своего могучего противника короля Норландии Джона III. Противники сшиблись посреди обширного поля со звуком, подобным удару грома, а от их мечей посыпались искры, блиставшие, как молнии…».

Дальше на многих страницах с утомительными подробностями рассказывалось о том, как король и император съезжались и разъезжались, как они наносили друг другу удары, подобные ударам грома, а от мечей сыпались искры…

Никто не слушал сэра Николаса; молодежь пересмеивалась и потихоньку разговаривала; старшие все свое внимание обращали на подносимые им кушанья и напитки.

Наконец обед закончился.

После двухчасового отдыха публика собралась в другом зале, где уже были расставлены столики для карточной игры, а для короля и королевы на небольшом возвышении стояли мягкие кресла.

В этот вечер происходили состязания менестрелей.

Первым выступил менестрель Аллен. Одетый в черную бархатную куртку и черные панталоны, в шляпе с широкими полями, он пел приятным тенором, аккомпанируя себе на лютне. Вот его песня:

Баллада «Верность»
Настало тревожное время,
Готовится рыцарь к войне,
И ногу в тяжелое стремя
Поставив, он молвит жене:
«Со славой вернусь, дорогая,
Меня ты с улыбкою жди
И, горечь разлуки скрывая,
Печальной вдовой не гляди!»
Сказал и умчался далеко,
Навстречу превратной судьбе,
И в чуждой стране одиноко
Нашел он могилу себе.
И долго его ожидая,
Печаль затаила жена
И, даже с тоски умирая,
Еще улыбалась она…

По окончании баллады раздались громкие аплодисменты: трогательная верность жены приказу мужа произвела на слушателей сильное впечатление.

Затем выступил второй менестрель Круазор. Ударяя по струнам лютни, он пел басом.