Приключения Джона Девиса

Мы пустились в путь, миновали Константинов дворец и ехали по берегу до места, где устроены земляные насыпи в виде амфитеатра. Посередине, между рядами уступов, была платформа, предназначенная для султана и его двора, а в противоположном конце площадки – купа деревьев, под которыми теснились зрители. Как только султан занял свое место, уступы наполнились народом: с одной стороны сидели женщины, с другой мужчины. Мы, европейцы, имеем ложные представления о Востоке – я чрезвычайно удивился, увидев на публичном празднестве женщин знатных фамилий. Правда, они сидели отдельно от мужчин, и притом в покрывалах, но все-таки это доказывало, что они свободнее древних гречанок, которым никогда не позволялось присутствовать на играх или в гимназиях. Дело в том, что турецкие женщины живут совсем не в таком рабстве, как мы воображаем, за исключением султанских жен, за которыми строго присматривают. Прочие женщины ходят друг к другу в гости, в бани, по лавкам, бывают на гуляньях, принимают у себя врачей, даже некоторых знакомых мужчин. В Европе женщины со своими нарядами служат украшением всякому собранию, а здесь все совершенно наоборот: нарядом выделяются мужчины.

Как только султан занял свое место, стражи, стоявшие по четырем углам арены, расступились, и появилась группа молодых людей. Они скакали так быстро и в таком беспорядке, что ничего нельзя было различить в этом вихре, образовавшем густое ослепительное облако из алых седел, золотых шпор, блестящих ятаганов, серебряных нагрудников и рубиновых султанов. Игра началась с простых маневров на конях. Потом каждый старался выказать свою ловкость, попадая в соперника джеридом или избегая его ударов. Тогда пошли в дело трости с железными крючками. Всадники с удивительной ловкостью поднимали ими свои джериды или дротики с земли на всем скаку, но другие, пренебрегая этим, опускались почти под самое брюхо лошади и поднимали джерид рукой.

Этот дивный поединок продолжался часа два, ни у одного из всадников не было ни лат, ни шлема с забралом, между тем никого из них не ранило. Наконец, прозвучала музыка – сигнал к окончанию игры. В ту же минуту джериды были приторочены к седлам, всадники ускакали, арена опустела.

За всадниками явились канатоходцы, странствующие паяцы, фокусники и ученые медведи: одни плясали, другие разыгрывали фарсы, третьи показывали фокусы, так что каждый зритель мог выбрать зрелище по своему вкусу. Что касается меня, то, признаюсь, я погрузился в созерцание милого четвероногого. Важный турок, который дрессировал медведя, весь, от шелковой кисти шапочки до загнутых носков туфель, был проникнут гордостью за честь, которой удостоился. Всякий раз, когда султан изъявлял свое удовольствие, он, в полном убеждении, что это относится к нему и его медведю, останавливался, кланялся, заставлял кланяться медведя и потом начинал снова. К моему сожалению, это занимательное зрелище было вскоре прервано. Султан поднялся, чтобы ехать в сераль обедать. Все тотчас встали: паяцы, фокусники, народ, визири и медведи – все разошлись, исчезли. Наши тоже отправились в сераль, а я, отдав лошадь слуге, пошел к берегу, сел в лодку и устремился в Галату; там при помощи нескольких слов по-французски, которые я выучил, и адреса, который дал мне Моисей, я быстро отыскал его лавку.

Моисей не ждал меня так рано: он звал в семь, а тогда было еще только пять часов. Я объяснил ему, в чем дело, и попросил дать мне чего-нибудь поесть. Моисей был человеком бесценным: он обладал всеми возможными талантами. Он тотчас принес мне самый лучший обед, какой только можно сыскать в Константинополе, то есть вареного цыпленка, рис с шафраном и пирожное, потом подал душистый кальян с превосходным табаком.

Я лежал на диване, как вдруг вошел Моисей, а за ним женщина, закутанная в покрывало. Он тотчас запер дверь. Воображая, что это моя богиня, которая решилась предстать передо мной в облике простой смертной, я вскочил с дивана и начал раскланиваться, но Моисей остановил меня.

– Это не госпожа, а служанка.

– Ага! – воскликнул я с сожалением.

– Послушайте меня, – сказал Моисей, – оставьте эту опасную затею, пока еще возможно. Мне заплатили, чтобы я предложил вам свидание, и я это сделал, но ни за что на свете я не приму на себя ответственность за то, что может с вами случиться.

Я вынул кошелек и, высыпав на руку половину того, что в нем было, подал Моисею.

– Вот, – сказал я, – несколько цехинов в знак признательности за то, что ты исполнил это поручение, и в доказательство того, что я отступаться не намерен.

– Так и быть, – сказал Моисей, забрав у служанки покрывало и плащ и отдав их мне. – Наряжайтесь, – прибавил он, – и дай вам бог удачи.

Признаюсь, я с опаской посмотрел на это платье, в котором мне, как мумии, невозможно будет действовать руками. Но я зашел уже слишком далеко, отступать было бы стыдно, и я, очертя голову, продолжил свое опасное предприятие.

– Что мне теперь делать?

– Ступайте за провожатым, который поведет вас, а главное, молчите. Одно слово, и вы погибли.