Приключения Джонатана Гуллибла

– Ну это еще не так плохо, сынок, если подумать о другой возможности, – заявил общительный здоровяк, державший в руках корзину, полную желтых роз. Он тоже был прикован к мальчику.

– Трудно заработать на жизнь. Я никогда не любил работать на других. В конце концов, я решил, что смогу заработать при помощи моей цветочной тележки. Дела у меня шли хорошо, когда я продавал розы на центральных улицах и городской площади. Людям нравились мои цветы – они мои покупатели, вот. Но владельцы магазинов не очень-то довольны конкуренцией. Они заставили Совет Правителей объявить «коробейников» вне закона. «Разносчик»! Да, так они меня называют, потому что я не могу позволить себе открыть магазин. Иначе я был бы «владельцем магазина» или «торговцем». Я не хочу никого обидеть, Джек, но мой вид торговли появился задолго до твоего магазина. В любом случае, они заявили, что я – нарушитель общественного порядка, уродливое бельмо в глазу, бездельник, а теперь еще и вне закона! Ну как я и мои цветы можем быть всем этим? Я хотя бы не жил на милостыню.

– Но ты продавал цветы на тротуарах, – возразил Джек. – А они должны быть свободны для движения покупателей.

– Чтобы было легче войти в твой магазин? Разве покупатели принадлежат тебе, Джек? Да, конечно, я торговал на собственности Совета. Считается, что она принадлежит всем, но это не так, верно, Джек? В действительности она принадлежит дружкам Правителей.

Джонатан вспомнил рыбака, рассказавшего похожую историю об озере.

– Но ты не платишь огромные налоги, какие платим мы, владельцы магазинов! – усмехнулся Джек.

– А кого винить за эти налоги? Уж точно не меня! – раздраженно выпалил цветочник.

Надеясь охладить спор, Джонатан спросил:

– Так они вот так просто и арестовали вас?

– О, я получил несколько предупреждений. Но я не стал плясать под их дудку. Они что, думают, они – мои хозяева? Я стараюсь работать на себя, а не на какого-то вонючего босса. Да ладно, тюрьма – это ничего. Я могу жить за счет владельцев магазинов.

– Может быть, тебе придется заниматься общественной работой, – фыркнул Джек.

– Я занимался общественной работой! – выпалил продавец цветов.

Мальчик захныкал:

– Вы думаете, что они отправят меня в тюрьму?

– Не волнуйся, парень, – утешил его цветочник. – Если тебя туда пошлют, будь уверен – ты научишься житейскому ремеслу – и не тому, что было на уме у надзирателя.

Джонатан повернулся к группе женщин в комбинезонах, сидевших дальше в линии:

– А вы здесь почему?

– У нас есть маленькая рыбацкая лодка. Однажды какой-то чиновник остановил меня, когда я перетаскивала тяжелые корзины в порту, – сказала жилистая крепкая женщина с пронзительными голубыми глазами. – Он сказал, что это нарушение правил безопасности труда.

Показав на своих соседок, она добавила:

– Считается, что правила безопасности труда должны защищать нас от плохих условий работы. Власти дважды закрывали нас, но мы пробирались в порт, чтобы подготовить снасти к следующему сезону. Они снова нас поймали и сказали, что на этот раз они нас хорошо защитят – за решетками.

Размышляя вслух, она пробормотала:

– А что они собираются делать с моим сыном? Ему ведь только три! Смешно то, что он намного тяжелее, чем те корзины, а я все время носила его с собой!

– Вы думаете, это смешно? – спросил мужчина, чья великолепно подстриженная седая борода скрывала молодое лицо. Показывая локтем на мужчину, сидевшего рядом с ним на скамейке, он сказал:

– Джорж подрабатывал у меня две зимы подряд подмастерьем. Он помогал мне держать парикмахерскую в чистоте и готовой для приема клиентов. А теперь власти говорят, что мне грозят неприятности из-за того, что я платил ему недостаточно за те часы, которые он отработал. А у него неприятности из-за того, что он пытался работать, не вступив в профсоюз уборщиков, – он в отчаянии опустил руки. – Если бы я платил ему, как они хотят, я бы совсем не смог его нанять!

Джорж выдавил с похоронным выражением лица:

– При таких расценках, а теперь еще и с уголовным досье, я никогда не получу лицензию.

– Вы думаете, у вас проблемы? – спросила высокомерного вида женщина, явно недовольная тем, что ей пришлось делить неприятности с остальными. Почти плача, она приложила тонкий белый платочек к глазам и произнесла:

– Когда пресса узнает, что я, мадам Инс, арестована, карьеру моего мужа можно считать законченной. Я никогда бы не подумала, что делаю что-то незаконно. Что бы вы сделали?

Обняв молодую пару, прикованную к ней, мадам Инс продолжила: