Приключения Эмиля из Лённеберги

Вечером, когда Эмиль и Ида уже лежали каждый в своей постели, разговор опять зашёл о волках.

– Как хорошо, что теперь уже нет волков, – сказала Ида.

– «Нет волков»! – передразнил её Эмиль. – Откуда ты это знаешь? Никто ведь не копает ям, чтобы их ловить.

Он долго лежал без сна и думал об этом, и чем дольше думал, тем быстрее росла в нём уверенность, что стоит только вырыть во дворе яму, как в неё сразу же угодит волк. И он тут же решил, что завтра утром начнёт рыть волчью яму между кладовой и сараем. Летом там были заросли крапивы, а сейчас крапива увяла, почернела, пригнулась к мокрой земле.

Но рыть волчью яму – дело долгое, потому что она должна быть глубокой. А то волк тут же из неё выберется. Альфред помогал Эмилю. Когда у него выпадала свободная минутка, он сразу же брался за лопату, и всё-таки яма была готова только под Рождество.

– Не страшно, что мы так затянули с ямой, – сказал Альфред, – волки всё равно не выходят из леса до лютой зимы, их выгоняет мороз и голод.

Сестрёнка Ида дрожала, думая об изголодавшихся волках, которые в холодную, зимнюю ночь выйдут, крадучись, из лесу и начнут выть под окнами. Но Эмиль не дрожал. Он глядел на Альфреда горящими глазами и радовался, что все эти волки попадут в их яму.

– Надо только прикрыть яму ветками и хворостом, чтобы волки её не заметили, – сказал он, ликуя, и Альфред с ним согласился.

– Верно! Всё надо делать с хитростью, как говорил Стулле Йоке, меняя шило на мыло.

В деревне все так часто поминали Стулле Йоке, что это имя стало как бы присказкой. Но уж Альфреду-то не стоило бы так говорить, потому что Стулле Йоке был его прадедом и жил в доме для бедных (так в то время называли богадельню), а над прадедом нехорошо смеяться. Хотя Альфред ведь не хотел его обидеть, просто он повторял то, что говорили все вокруг.

Яма была готова, теперь оставалось только ждать прихода волка, и, как ты сейчас убедишься, долго ждать не пришлось.

Перед Рождеством сильно похолодало и повалил такой снег, что любо-дорого было смотреть. Весь хутор, да что хутор, всю Лённебергу да и весь Смоланд снегом засыпало. Куда ни глянь – повсюду сугробы. Только по столбам и можно узнать, где проходит дорога. И даже самый зоркий глаз не обнаружил бы волчьей ямы, вырытой между кладовой и сараем. Мягкий белый снег, словно ковёр, всё накрыл. Эмиль каждый вечер только о том и думал, как бы ветки не обрушились под тяжестью снега, прежде чем в яму попадёт волк.

В Катхульте все работали теперь не покладая рук, чтобы встретить Рождество как положено. Прежде всего надо было справиться с огромной стиркой. Лина и Крёсе-Майя часами стояли на обледеневших мостках озера и полоскали бельё. Лина дула на застывшие, потрескавшиеся пальцы и плакала – очень уж было больно.

Когда со стиркой было покончено, закололи свинью, которую специально откармливали к Рождеству. И теперь уж на кухне не хватало места для всевозможных домашних колбас и окороков. Готовили можжевеловую брагу – она долго бродила в больших деревянных чанах. Пекли караваи, сладкие булки, душистый ржаной хлеб и пряники. Мама Эмиля и Лина не спали почти всю ночь, отливая свечи – большие и маленькие и ещё особые свечки для ёлки. Всё было как будто готово для встречи Рождества и Нового года. Альфред и Эмиль запрягли Лукаса и поехали в лес за ёлкой. А папа Эмиля пошёл на гумно и достал там несколько снопов овса, которые он приберёг для воробьёв.

– Кидать зерно на ветер, конечно, безумие, – сказал он, – но воробьи тоже должны почувствовать, что скоро Рождество.

Не только о воробьях надо было подумать, не только они должны были почувствовать, что наступает Рождество. Были ещё и бедняки из приюта для бедных. Ты небось и понятия не имеешь, что такое дом для бедных, или богадельня. Что ж, этому можно только радоваться. Такие приюты существовали в старое время, и, если я тебе расскажу, как там жилось беднякам, это будет ещё пострашнее, чем рассказы Крёсе-Майи об убийцах, привидениях и диких зверях. Представь себе маленький плохонький домик с двумя-тремя комнатами, где полным-полно беспомощных старых людей, которые живут все вместе в страшнейшей грязи и нищете, терпят голод, холод, болезни. Теперь ты знаешь, что такое дом для бедных. Уж поверь, что ужасно оказаться в таком вот приюте на старости лет, когда нет больше сил работать, чтобы заработать себе на хлеб.

«Бедный прадедушка, – говорил обычно Альфред, – несладко ему живётся. А тут ещё эта Командирша, просто спасу от неё нет».

Командиршей прозвали старуху, которая распоряжалась всем в доме для бедных. Здоровье у неё было лучше и сил больше, чем у остальных, а злой и властной она была как мачеха в сказке, поэтому она всеми командовала как хотела. Эмиль никогда бы этого не допустил, будь он уже председателем сельской управы, но пока он был, к сожалению, всего лишь маленьким мальчиком и никак не мог поставить на место Командиршу. Прадедушка Альфреда очень обижался на Командиршу, да и все остальные тоже, но приходилось терпеть.

– Она ходит среди нас, как волк в овчарне, и всё рычит, – жаловался Стулле Йоке.