«Приключения, Фантастика» 1994 № 04

Первое, что бросилось в глаза — это несколько больших темных пятен на фоне белой, от лунного света, полянки. «Кровь», — мелькнуло в голове, и снова, в который раз уже за прошедший день, возникло ощущение, будто в голове ползают мухи. Кое–где, в стороне, белели обрывки одежды Дженнис. Все было так, как себе представляла Вера, только без собак. Впрочем… без собак ли? Стараясь не смотреть на жуткое место расправы, девушка робко пошарила рукой по краям ямы, почему‑то думая, что пистолет должен быть именно здесь. Если честно, то она совершенно не могла представить, где ему надлежит быть, эдакая мелочь напрочь вылетела из головы.

Снегирева выбралась из ямы совсем и, ползая на коленях, продолжала ощупывать заросли. Ее рука наткнулась на какой‑то предмет. Вера машинально взяла его. Когда поднесла к глазам, ей показалось, что закачалась земля: она забыла о холоде, на какое‑то время ей стало невыносимо жарко и на лбу выступила испарина. Холодный лунный свет освещал ее страшную находку: девушка держала холодную окоченевшую кисть женской руки, скрюченные пальцы которой были направлены ей в лицо, как–будто готовые вцепиться в него. Снегиреву стошнило, но желудок оказался пуст, показалось, что его вывернуло наизнанку. Спазмы не кончались, и Вера еще долго продолжала давиться воздухом, сжимая находку мертвой хваткой. Посмотрев на нее расширенными от ужаса глазами еще раз, она отбросила кисть в сторону и обессиленно прижалась щекой к холодной траве.

Она оставалась в таком положении довольно долго… затем, какая‑то неведомая сила, заставила ее поднять глаза и посмотреть на полянку. В расположенных метрах в двадцати от Верки зарослях блеснули две пары глаз: собаки вернулись на место пиршества. Вера оттолкнулась от земли руками и ногами одновременно и нырнула в спасительную яму со скоростью кузнечика. Распластавшись там, она замерла, понимая, что это совершенно бесполезно. Какое‑то время собаки не давали о себе знать. Девушка старалась не дышать, в глубине души надеясь, что псы не заинтересуются ей, когда у них есть чем наполнить свои желудки. Подумав об этом, она снова конвульсивно согнулась от болей в животе.

Взгляд был прикован к замершей у самого лица веточке папоротника. Она боялась изменить положение своей головы, и чем больше она смотрела на нее, тем больше эта ветка казалась ей странной.

Протяжный душераздирающий вопль пронесся над островом, когда Вера рассмотрела то, что казалось ей веткой папоротника. Окровавленная кисть лежала всего в десяти сантиметрах от ее лица: отброшенная накануне в сторону, она угодила как раз в яму, и торчащие из нее сухожилия были приняты девушкой за продолговатые листья растения… Собаки потрудились над трупом Дженнис основательно — растащили его на части в радиусе нескольких метров от места, где погибла несчастная.

В одно мгновение Снегирева оказалась на ногах, ни на секунду не переставая кричать. Ей вторил хриплый, похожий на кашель, лай. Три собаки окружали яму и, опустив морды, лаяли вниз на еле живую от страха девушку, не решаясь спуститься. Создавшаяся какафония оглушала Веру. Ей казалось, что псов никак не меньше десяти, а может и больше. Ноги стали ватными и больше не держали ее, но девушка из последних сил держала равновесие, стараясь не опуститься на землю, чтобы случайно не коснуться мертвой руки. Мозг рисовал жуткие картины: Снегиревой казалось, что вся яма теперь наполнена расчлененными частями человеческих тел. Чтобы не слышать звуков, вырывающихся из собачьих пастей где‑то совсем рядом, над головой, Вера зажала уши, сделав это сильно, до боли.

Девушка не слышала выстрела, прогремевшего наверху, не слышала она и вой раненой собаки, и другие выстрелы.

Мельский и Ларри нажали курки почти одновременно, два выстрела слились в один. Один из псов завертелся на месте и предсмертный тоскливый вой, эхом пронесся по лесу. Доктор Хоуз начисто забыл о своем пистолете и с опаской наблюдал за двумя другими псами, которые и не думали убегать. Они отбежали в сторону от раненого животного и замерли, повернув к людям черные морды с оскаленными пастями. Тот, который был к ним ближе всех, бросился вперед, и Ларри, тщательно прицелившись, хладнокровно застрелил его в каких‑то пяти шагах от себя. У Штопора по спине пробежала дрожь от одной только мысли, что винчестер Кристиана мог дать осечку.

Выстрелом пса подбросило вверх, и три пары глаз с восторгом наблюдали за его падением, не обращая внимания на третью собаку. Когда же все повернулись, ее уже не было. Мельский сплюнул с досады и быстро пошел к тому месту, где они впервые увидали собак. Ларри, наблюдавший за ним, видел, как Штопор на секунду замер, затем молниеносно отдернул ногу и отпрыгнул в сторону. Так поведет себя человек, внезапно наступивший на змею. Боксер подошел к Мельскому. Тот, бледнея, указал ему на обглоданные останки Дженнис.

— Не может быть, — прошептал Ларри. Цвет его лица принял землистый оттенок. — Мы же слышали крик всего несколько минут назад… Они не могли расправиться с ней так быстро! Что же это?!