«Приключения, Фантастика» 1994 № 04

Иван поразился перемене, произошедшей с Говардом Буковски. Как и получасом ранее лицо его вдруг окаменело. Рука полезла во внутренний карман кожаного плаща. Там и впрямь оказалось маленькое, кругленькое зеркальце в золотой сферической оправе, усеянной какими‑то красными сверкающими камушками. А он и в правду пижон, подумалось Ивану, они бы наверняка нашли общий язык с Дилом Бронксом, оба любят побрякушки да безделушки, оба любят себя… Иван не додумал. Лицо Креженя исказила уродливая гримаса, на него было страшно глядеть.

— Что это? – выдавил он испуганно. – Что это?!

Теперь он видел в своем зеркальце собственную крепкую и холеную шею, видел и маленькую ранку прямо на коже, скрывающей под собой артерию. Похоже, именно эта ранка и напугала Седого, напугала до еле сдерживаемого безумия.

— Что это?!

Гуг не ответил. Он разжал кулаки, показал Креженю свои пустые ладони. И продолжил:

— Вот и прикинь, падла, понадобится тебе мое оружие? – Помолчал и добавил: – Нет, Седой, не понадобится. И мне оно не понадобится, сам понимаешь.

— На понт берешь, – прервал его Крежень.

— На понт? – Гуг сдержанно рассмеялся. Но тут же обрел равновесие и очень спокойно пояснил: – Да, Седой, когда я тебя наверху придушил малость, а ты сомлел, я тебе вот из этой штучки… – он поднес к глазам Креженя свою широченную ладонь – на мизинце красовался беленький перстенек, повернутый кругляшом–камушком внутрь. – Я тебе из этой штучки прямо в твою жилу поганую впрыснул одну маленькую–маленькую капсулку, понимаешь?

Судя по выражению лица, Крежень все понимал.

— Перстенечек‑то не простой, а с психодатчиками, – Гуг криво улыбнулся, – вот скажи мне сейчас, Седой, что ты ощущаешь?

Крежень начал медленно наливаться кровью. Глаза полезли из орбит. Он судорожно порвал ворот, начал хватать воздух губами.

Бумба Щелкопер выступил вперед и сунул дуло прямо под нос Гугу Хлодрику. Но Крежень, сипя и матерясь, отмахнул дрожащей рукой ствол лучемета.

— Вот так‑то, Седой, – добродушно растолковал Гуг, – мы с тобой столько проработали, а ты, дружок, меня за кого держал‑то сейчас, за лоха, за фраера залетного. Очень ты ошибся, Седенький ты мой, очень!

Краска схлынула с лица Креженя, он оправился, сел. Губы у него снова неудержимо тряслись, из левого глаза текли слезы. И все же он прохрипел:

— Один точный выстрел, Буйный, и хана тебе с твоим перстеньком, никакой психодатчик не сработает!

— А ты попробуй!

Иван сердито поглядел на Гуга – ну чего он играет с судьбой, сидел бы да помалкивал, дело, похоже, выправляться начало.

— Попробуй, Седой! Только помни, что перстенечек запрограммирован: меня пришьешь – капсула в твою поганую кровушку полную дозу впрыснет, понял? Ты лопнешь как пиявка, насосавшаяся чужой крови! Ты у меня на аркане. Седой! У меня и еще трех наших парней, что наверху прохлаждаются. И поэтому ты будешь делать то, что я тебе скажу. И ты будешь отвечать на все мои вопросы. А с этими ребятишками мы потом потолкуем. Скажи им, чтобы шли отдыхать!

Крежень не заставил себя упрашивать. Он был на редкость понятливым.

— Уходите! – приказал он.

Парни засомневались. А Бумба Щелкопер снова вышел вперед.

— Ну, а ежели мы щас обоих спровадим к дьяволу? Нам вас не жалко!

— Подпишешь себе приговор, Бумба, вот и все, – тихо сказал Крежень. – Уходите!

— Нет! Не все, – оборвал его Гуг. – Сигурд, ты останешься. Ведь они обдурили тебя, верно? Ведь ты не хотел ничего такого? Ну, признавайся, малыш!

— Ты продал всех, Гуг! И я больше тебе не верю! – ответил Сигурд неуверенно.

— Мы разберемся, потом. А пока останься. И не спеши с выводами. Я хочу, чтобы ты послушал Седого, может, тогда поумнеешь малость.

Крежень махнул рукой.

— Проваливайте, я кому сказал!

— Мать твою! – выругался Бумба. – Мы уйдем. Но смотри, Седой, как бы потом сам не пожалел. Шкуру свою спасаешь?!

— Идите с миром, – улыбнулся Гуг, – я не держу на вас зла, ребята!

После того, как «тени» оставили их, Гуг довольно‑таки грубо ткнул Говарду Буковски кулаком прямо в нос. И спросил, почти не разжимая губ:

— На кого работаешь, гнида?!

Крежень молчал.

Гуг насупился.

— Запомни, Седой, с этого момента я вопрос буду задавать только один раз. И ответ должен быть один. Я понимаю, что ты позарез нужен моему другу Ване, но я и его не послушаю, Седой, а знаешь почему?

— Почему?

— Ты меня достал, Седой!

— Спрашивай.

— Так на кого же ты работаешь?

— На Восьмое Небо.

— Врешь!

— Нет, не вру. Я с самого начала работал на них. И когда крейсера брали, и Центр Межкосмоса подламывали, всегда, я работал на них еще до того, как попал к тебе, Буйный. Но и к тебе я попал только потому что работал на них. Не веришь – проверь!

— Где Лива?

— Этого никто не знает, – Крежень смотрел прямо в глаза Гугу и, похоже, не кривил душой.

— Она жива?

— Была жива.

— Откуда у тебя ее запись? – голос Гуга начал подрагивать.

— Запись мне передал один знакомый, он из Черного Блага, но точно не поручусь.

— Значит, она у них!

— Я не знаю, Гуг! Но если ты настаиваешь, я соглашусь с любым твоим домыслом.