«Приключения, фантастика» 1994 № 05

— На этот раз предсказание будет касаться тебя самого, — сказала старуха. — Волшебная сила этого блюда говорит мне, что скоро тебе предстоит отправиться в путешествие.

— Это невозможно, о досточтимая гадалка. Я поклялся именем Всемогущего Аллаха не пускаться в новое странствие, хватит с меня тех невзгод и лишений, которых я натерпелся за долгие двадцать пять лет моих скитаний. Я твердо намерен сдержать обет и никакая сила не вынудит меня по доброй воле покинуть Багдад.

Цыганка некоторое время молчала, почти касаясь ладонями поверхности воды.

— О Синдбад, это странно и непостижимо, — сказала наконец она, — но провидческий дух, заключенный в блюде, говорит мне, что тебе суждено отправиться в такие отдаленные страны, которых ты не достигал за шесть прежних своих путешествий, и что страшные и удивительные события произойдут с тобой. И никто в Багдаде не заметит твоего отсутствия… Прорицатель говорит мне, что ты останешься в городе…

— Но возможно ли, — изумился Синдбад, — чтобы я отправился в путешествие и в то же время остался в Багдаде?

— Я передаю тебе то, что внушает мне дух–прорицатель, — сказала цыганка. Мне самой непонятно его пророчество. Как бы там ни было, о Синдбад, но удивительные события ожидают тебя уже сегодня.

Синдбад в задумчивости погладил бороду. Он не сводил глаз с иссохшихся морщинистых пальцев старой цыганки, простершихся над бурлящей водой, и в душе его нарастал страх. Протянув цыганке еще один золотой, он пробормотал:

— Что еще, о цыганка, говорит тебе волшебная сила блюда?

— Ничего, — молвила цыганка и отдернула руки от воды.

Бурление в блюде прекратилось и узор цветных шариков уже не составлял ничего.

— Никто не заметит твоего отсутствия и никто, кроме тебя, о Синдбад, не узнает о твоем путешествии, — повторила цыганка. — Так было сказано мне. Я передаю пророчество духа.

Поблагодарив цыганку, Синдбад направился вдоль улицы. Вспомнив о том, что завтра утром он должен узнать о прибытии я Басру своих кораблей, он удивился противоречивости предсказания: как же он узнает о них завтра, когда он, по словам цыганки, уже сегодня отправится в путешествие? Он вернулся к духану, чтобы подробнее расспросить об этом старуху, но там, где она сидела, стояли теперь бочки с оливковым маслом и одноглазый торговец громко зазывал народ, приглашая всех попробовать свой товар. Страх и изумление овладели Синдбадом. Он двинулся по базару, не замечая разложенных товаров и многолюдной толпы, думая только о странном пророчестве, внутренне страшась предстоящего путешествия, удивляясь ему и не веря. Но скоро суета большого пестрого базара отвлекла его мысли, развеяла страхи и на душе у него стало спокойнее. Он уже сомневался не только в словах старой цыганки, но и в самом ее существовании. «А не уснул ли он в духане на мягком ковре, после сытного обеда, и не приснилась ли ему встреча со старой прорицательницей?» — думал он.

Сам не заметив как, он вышел к набережной Тигра. На воде покачивалось множество лодок и фелук; здесь, на берегу, тоже кипел оживленный торг. Моряки, купцы и торговцы рыбой разложили товар прямо на набережной. Рыб продавали на вес и на длину, разрубали их на куски и тут же, в больших сковородах, жарили в масле, и находилось немало желающих отведать горячее кушанье. У дальнего причала стояла большая толпа. Люди отталкивали друг друга локтями, вытягивали головы и старались протиснуться поближе к середине. Синдбад послал слугу узнать, что там такое.

— О хозяин, продают диковинную рыбу, — сказал, вернувшись слуга. — Она плоская и широкая, как камбала, на голове ее рог, а пасть усажена двойным рядом острых зубов. В толпе стоят бывалые купцы и капитаны, и все удивляются. Никто никогда не видел такой рыбы.

Синдбад, заинтересовавшись, вошел в толпу. Узнав знаменитого путешественника, моряки и купцы дали ему дорогу, и Синдбад, приблизившись, оглядел удивительную рыбу. По словам торговца, которому она принадлежала, ее привезли с берегов Африки в бочке, наполненной водой, и теперь, показывая публике, ее непрерывно поливали, чтоб она не умерла. Присутствовавшие обратились к Синдбаду с расспросами, но путешественник вынужден был признаться, что и он видит подобное создание Аллаха впервые в жизни. Влажная кожа рыбы жемчужно переливалась на солнце; блестели белые зубы; круглые и красные, как рубины, глаза бессмысленно пучились на людей.

— Продаю ее за двадцать золотых динаров! — объявил торговец. — Это дорого, но чудо–рыба стоит того. Ее мяса не пробовал сам султан!

Услышав цену, многие в толпе закачали головами. Кое‑кто сразу отошел в сторону. Синдбад вскинул руку:

— Я покупаю! Доставь ее сегодня же в мой дом и там ты получишь деньги сполна. Ахмед покажет тебе дорогу, — и он кивнул на слугу.

— Будет исполнено, о господин, — с низким поклоном ответил торговец и немедленно распорядился опустить рыбу в бочку, а бочку погрузить на телегу, запряженную двумя крепкими мулами.