Читаем Приключения Филиппа в его странствованиях по свету полностью

А Ангеса могла бы разсказать кой-какія сказки о Бланшъ, если бы хотла, какъ вы можете обо мн, а я о васъ, сказочки вы совсмъ справедливыя, но съ достаточной примсью или для того, чтобы сдлать ихъ ходячею монетою, такія сказочки, какія мы ежедневно слышимъ въ свт, такія сказочки, какія мы читаемъ въ самыхъ учоныхъ и добросовстно составленныхъ историческихъ книгахъ, которыя разсказываются самыми почтенными людьми и считаются совершенно подлинными, пока ихъ не опровергнутъ. Только нашихъ исторій нельзя опровёргнуть (если только романисты сами себя не опровергнутъ, какъ иногда бываетъ съ ними.) То, что мы говоримъ о добродтеляхъ, недостаткахъ, характерахъ другихъ людей — всё это справедливо, вы можете быть увренны въ томъ. Пусть-ка кто-нибудь попробуетъ утверждать, что моё мнніе о семейств Туисденовъ коварно или жестоко, или вовсе неосновательно въ нкоторомъ отношеніи. Агнеса писала стихи и перекладывала на музыку свои собственныя и чужія поэмы. Бланшъ была двушка учоная и очень прилежно посщала публичныя лекціи въ Альбернальской улиц. Они он были женщины образованныя, какъ водится, хорошо, воспитанныя, свдущія, съ прекраснымъ обращеніемъ, когда он хотли нравиться. Если вы были холостякъ съ хорошимъ состояніемъ, или вдовецъ, нуждавшійся съ утшеніи, или дама, дававшая очень хорошія вечера и принадлежавшая къ большому свту, вы нашли бы ихъ пріятными особами. Если вы были чиновникомъ въ казначейств или молодымъ адвокатомъ безъ практики, или дамою старою или молодой, но непринадлежавшей высшему свту; ваше мнніе о нихъ было бы не такъ благопріятно. Я видлъ, какъ он презирали, избгали, ласкали, становились на колна и поклонялись одному и тому же лицу. Когда мистриссъ Ловелль начала давать вечера, разв я не помню, какое негодованіе изображалось на лицахъ Туисденской семьи? Былъ ли кто холодне васъ, милыя двушки? Теперь он её любятъ, ласкаютъ ея пасынковъ, хвалятъ её и въ глаза и за глаза; въ публик берутъ её за руку, называютъ её по имени, приходятъ въ восторгъ отъ ея нарядовъ и готовы, кажется, принести уголья для камина въ ея уборной, если бы она выла имъ. Она не измнилась; она та же самая лэди, которая когда-то была гувернанткой, и не холодне и не любезне съ тхъ поръ. Но вы видите, что счастье вызвало наружу ея добродтели; которыхъ люди не примчали, когда она была бдна. Могли ли люди видть красоту Сандрильоны, когда она сидла въ рубищ у огня, до-тхъ-поръ, пока она, вся въ брилліантахъ, не вышла изъ своей волшебной колесницы? Какъ вы узнать брилліантъ въ сорной ям? Это могутъ увидать только очень зоркіе глаза. Между тмъ какъ дама, въ волшебной колесниц въ восемь лошадей, натурально, производить впечатлніе и заставляетъ принцевъ просить её сдлать имъ честь танцовать съ ними.

Въ качеств непогршимаго историка я объявляю, что если миссъ Туисденъ въ двадцать три года чувствуетъ большую или маленькую привязанность къ своему еще несовершеннолтнему кузену, то нтъ никакой причины сердиться на ней. Славный, красивый, прямодушный, широкоплечій, весёлый молодой человкъ, съ свжимъ румянцемъ на лиц, съ весьма хорошими дарованіями (хотя онъ былъ страшно лнивъ и удалёнъ на время изъ университета), обладатель и наслдникъ порядочнаго состоянія, могъ натурально сдлать нкоторое впечатлніе на сердце двушки, съ которою родство и обстоятельства сводили его ежедневно. Когда такіе задушевные ввуки, какъ смхъ Филя, слышались въ Бонашсвои улиц? Его шутливая откровенность трогала его тётку, женщину умную. Она улыбалась и говорила:

— Милый Филиппъ, не только то, что ты говоришь, но то, что ты собираешься сказать держитъ меня въ такомъ постоянномъ трепет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары