Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Мы, вовсе не участвовавшіе въ этомъ состязаніи, находили его забавнымъ и раза два прізжали изъ Періуинкля, нарочно останавливались въ гостинниц Баранъ и бросили гостинницу Рингудскаго Герба, гд комитетъ Гренвилля Улькома собирался теперь въ той самой комнат, гд мы обдали въ обществ Брадгэта. Мы не разъ встрчали Брадгэта и его кліента и наши Монтекки и Капулетти ссорились на улицахъ. Мы находились въ дружелюбныхъ отношеніяхъ съ Брадгэтомъ, когда встрчались съ нимъ отдльно отъ его кліента. Онъ говорилъ, что мы не имемъ возможности на успхъ. Онъ не скрывалъ своего презрнія и отвращенія къ своему кліенту. Впослдствіи, когда онъ сдлался стряпчимъ Филиппа, онъ забавлялъ насъ анекдотами объ Ульком, о его бшенств, о его ревности, о его скупости, о его грубомъ обращеніи. Бдная Агнеса вышла замужъ изъ за денегъ, а онъ ей не давалъ. Старикъ Туисденъ, выдавая дочь за этого человка, надялся кататься въ экипажахъ Улькома и пировать за его столомъ. Но Улькомъ былъ такъ скупъ, что не давалъ обдовъ роднымъ жены. Онъ просто выгналъ изъ дома Тальбота и Рингуда Туисдена. Онъ лишился ребенка, потому что не хотлъ послать за докторомъ. Жена никогда не простила ему этой низости. Ея ненависть къ нему сдлалась открыта. Они разстались и она стала вести жизнь, въ которую мы заглядывать не станемъ. Она поссорилась и съ родными, не только съ мужемъ.

— Зачмъ они меня продали этому человку! говорила она.

Зачмъ она сама себя продала? Матери и отцу не много надо было уговаривать её, когда она совершила это преступленіе.

Когда насталъ день выбора, мы пріхали изъ Періуинкля посмотрть на борьбу. Въ это время Филиппъ принималъ уже такое восторженное участіе въ Горнблоу, что нарядилъ своихъ дтей въ ленты цвта Горнблоу и самъ надлъ кокарду, широкую какъ блинъ. Онъ, Ридли и я похали вмст. Мы надялись, хотя знали, что непріятель былъ силенъ, и веселы, хотя прежде чмъ мы отъхали пяти миль пошолъ дождь. Филиппъ очень заботился о какимъ-то свёртк, который мы везли съ собой. Когда я спросилъ, что въ нёмъ лежитъ, Филиппъ сказалъ руяжьё, что было нелпо. Ридли молча улыбался. Когда пошолъ дождь, Филиппъ закрылъ плащомъ свою артиллерію. Мы не знали въ то время, какую странную дичь убьётъ его ружьё.

Когда мы пріхали съ Уипгэмъ, выборы продолжались уже нсколько часовъ. Проклятый чорный злодй, какъ Филиппъ называлъ мужа своей кузины, каждый часъ пріобрталъ больше голосовъ. На независимыхъ избирателей насколько не подйствовали статьи Филиппа въ мстной газет и объявленія, которыя наша сторона прибивала на стнахъ городка и въ которыхъ свободные избиратели призывались исполнить свою обязанность, поддержать англійскаго джентльмэна, не подчиняться предписаніямъ замка. Хотя лавочники и арендаторы терпть не могли негра, однако вс подали за него голосъ. Филиппъ говорилъ рчь съ балкона гостинницы Барана въ пользу Горнблоу, рчь вызвавшую громкія рукоплесканія, но собираніе голосовъ всё-таки продолжалось въ пользу непріятеля.

Въ то время, когда Филиппъ кончилъ свою рчь, съ балкона гостинницы Рингудскаго Герба оркестръ заигралъ тріумфальный маршъ. ворота парка, украшенные Рингудскими и Улькомскими флагами отворились, и изъ парка выхала темнозелёная карета запряжонная четвернёй срыхъ лошадей. Въ карет мы увидали Брадгэма, а возл него смуглую фигуру Улькома. Намъ посл говорили, что онъ провёлъ много мучительныхъ часовъ, стараясь выучить рчь. Онъ плакалъ надъ нею. Онъ никакъ не могъ выучить её наизустъ. Онъ ругалъ жену, которая старалась заставить его выучить урокъ.

— Теперь пора, мистеръ Бриггсъ! сказалъ Филиппъ клэрку нашаго стряпчаго, и Бриггсъ бросился внизъ исполнить его приказаніе.

— Очистить дорогу! дайте дорогу! послышалось изъ толпы.

Ворота нашей гостинницы, которые были заперты, вдругъ отворились, и среди криковъ толпы выхала телега запряжённая парой ословъ, управляемыхъ негромъ; и ослы и возница были украшены цвтами Улькома. На телег виднлось объявленіе, на которомъ былъ нарисованъ чрезвычайно похожій портретъ Улькома, съ словами: "Подавайте голосъ за меня! Разв я не человкъ и не братъ?" Эта телега выхала со двора гостинницы Баранъ, и провожаемая кричавшими мальчишками, подвигалась къ рыночной площади, по которой тогда прозжала карета Улькома.