Приключения французского разведчика в годы первой мировой войны

— Я сделал, как вы мне сами объяснили, — он ответил, протягивая мне свой блокнот. — Я же не пишу ничего компрометирующего, вот смотрите: Штутгарт, посетил Мюллера, «Шмидт и Ко.», Бауэра (пригласил на завтрак). Обсужденные дела: Мюллер, 0, не покупает, вероятное банкротство, должен еще 310 марок. «Шмидт и Ко.»: вернули 76,50 марок; заказы на 580; оплатили 200. Бауэр: заказал на 1350 марок. Вторая половина дня: путешествие из Штутгарта в Карлсруэ, расходы: отель «Метрополь» в Штутгарте: 19,50, чаевых 1 марка; завтрак 2,50, билет 7,80, чаевые 0,60, почтовые открытки 0,25, марки 0,40, пиво 6,95, чаевые носильщику в Карлсруэ 0,50, в пивной 1,85. Это вам не говорит ничего, не правда ли?

— Не цифры, точны ли они?

— Да, — он отвечает, — все, что может быть проверено, точно, даже марка чаевых, которую я дал портье в «Метрополе». Но прочее: марки, карты, пиво, в них я и нахожу мои поезда и номера частей.

— Это действительно получается, ну, и какой номер?

— 58-ой полк полевой артиллерии, 77-мм пушки.

— Это новые пушки, прямо с фабрики?

— Нет, нет, пушки уже служили, как и лошади, и солдаты, весь полк. Лошади были очень худыми, солдатам от двадцати до тридцати лет, старых нет! Ах! И об этом я думаю; в самом Карлсруэ я увидел целый поезд уже бывших в употреблении крупнокалиберных орудий, с солдатами в походной форме, без лошадей. Нет, я не знаю калибра. Но большой. Номер? Он снова проконсультировался со своим блокнотом и ответил:

— 526. Направление? Мы пересеклись только с паровозом, поезд только что уехал, несколько солдат еще издалека махали руками. Они ехали на Штутгарт.

— Это интересно. А потом?

— Потом — ничего — ответил он.

— В Штутгарте много солдат-отпускников?

— Нет, у Бауэра, где я питался, семья даже жаловалась по этому поводу. Они ожидали одного из своих сыновей, но он только что написал, что краткосрочные отпуска отменены.

— Хорошо. И в каком корпусе служит этот парень?

— Тринадцатый резервный. Где? Подождите, сейчас вспомню. Ой, это должно быть в Шампани, он этого не писал, но они мне прочитали письмо, прибывшее утром. Вот, теперь, слушайте, он писал 23-го числа: «Мы на отдыхе; время от времени вражеские летчики нас будят глубокой ночью; тогда каждый раз у нас есть погибшие, и понемногу роты все уменьшаются, не знаем как. Жизнь была бы невыносима в этих дырах, покинутых населением, если бы мы не занимались охотой, часто удачной, за бутылками наилучшего французского вина. Оно есть, более или менее, во всех домах, часто хорошо спрятано, но мы его чуем издалека. Когда оно пенится в наших стаканах, мы забываем все заботы нашего существования, большие и маленькие. И действительно, поверьте мне, старики из Штутгарта, все вместе, не выпили за всю свою жизни столько шампанского, сколько здесь, за неделю, выдули их отпрыски. Это продлится еще немного времени».

Я узнаю стиль немецких солдатских писем, он типичный.

— А на конверте была печать?

— Да. Полевая почта 13-го резервного армейского корпуса.

— Вы мне доставили удовольствие, Юбер, у вас хорошая память. Так, теперь мы знаем, что тринадцатый резервный корпус был на отдыхе в ближнем тылу фронта в Шампани 23-го числа прошлого месяца и вероятно, он все еще там. Давайте посмотрим теперь на других хозяйских сыновей. И зятья? Действительно, там же были зятья?

Я продолжил, таким образом, терпеливо его расспрашивать обо всех мобилизованных мужчинах во всех семьях, которые он посетил. Теперь мне можно вытащить из этого намного больше, чем он подозревал сам. Одна из этих семей баварская. Она получила накануне открытку из Бреслау с такими простыми словами: «В поездке на несколько дней! Приветы и поцелуи, Карл». Итак, этот Карл пулеметчик в баварском горном корпусе! Как оказалось!

Детали накапливались медленно и трудно: я обязан был делать несколько записей, хотя моя память была теперь замечательно точна. Дело обучения! Я могу ей довериться на один, два, три дня, но стоит мне составить отчет, как мне кажется, что она опустошается одним ударом, как переворачивающаяся тачка для щебня.

Дело такого рода требует времени; сейчас половина первого пополудни; мы сидели там приблизительно уже два часа. Юбер выпил ощутимое количество кружек пива. Где в нем помещается вся эта жидкость, великий Боже? Но я был этим доволен, так как, пока мы хорошо пьем, мы вызываем симпатии к себе у хозяина кабачка. Тот, кто устроился бы в углу и не пил, быстро бы вызвал подозрения!

Я уже хотел было встать, но у Юбера должно быть, было в запасе еще кое-что. — 2-го, — сказал он, — я был во Фрейбурге в Бадене. Мой клиент, Альтмайер представил меня одному офицеру запаса, который меня спросил, мог ли бы я достать ему автомобильные шины. Он обещал очень хорошо платить, это очень прибыльная торговля, но я не хотел бы снабжать немцев без вашего ведома.