Приключения юнкора Игрека

И чего он вдруг говорит нам «спасибо»? Не понятно... Мы не верили своим ушам. Уж не двоюродный ли он брат Катьки Суровцевой — этот Олег Сиропов? Больно похожие у них слова. Но главное удивление ждало нас впереди. Я хотел было рассказать обо всем Сиропову, но он замахал руками.

—Ничего не надо говорить, я уже обо всем знаю.

—Вы все же позвонили Леопарду Самсоновичу?— спросил я.

— Ни Леопарду, ни тигру, ни лошади Пржевальского я не звонил,— сказал Сиропов.— Можешь не волноваться. Твой обидчик мне сам нанес звонок вежливости. Игрек мне звонил, тот самый, что ту телеграмму передал.

И кто же это был?— не выдержал я.— Ромка?.. Катя?..

Не знаю точно кто. Но шутка вышла презабавная. Позвонил и говорит: «Телефонограмму бросьте в корзину, все это был просто розыгрыш. Пристрелка перед первым апреля. А сами загляните до закрытия магазина к моему товарищу, он остро нуждается в творческом собеседовании с вами. Посоветоваться хочет. Есть у них какое-то любопытное обращение к ребятам. Хотят его через газету до сведения ребятни довести. А заодно, чтобы не зря до них прогулялись,— помогу сделать женщинам редакции отличный подарок, совсем дешево будет стоить».

Я, понятно, обрадовался. Шутка ли — праздник на носу, а я так и не придумал, чем бы женщин порадовать. Беру адресок магазина и — вот, прямиком оттуда!

—И что за подарки?

— Подарки?— Сиропов захохотал.— Вот они — подарки. В лице этого самого костюма. Ну, шутники! Ловко придумали... Слушайте. Прихожу я в магазин и нахожу товарища того шутника. Динэр Петрович зовут.

Мы с Борькой переглянулись.

— Он мне и говорит...— продолжил Сиропов.— Могу, говорит, предложить импортный вельветовый костюмчик за всего ничего. По своей цене. Не костюмчик — голубая мечта журналиста! И тут я, братцы-кролики, честно говоря, малость опешил. Ничего себе — подарочки женщинам. Это же мой личный годовой бюджет нужно в магазине оставить.

—Не-е,— говорю.— Не пойдет. Я лучше в гастрономе торт куплю — пусть с чаем съедят за свое здоровье.

Так ему и говорю. А он — хохотать.

—Вы,— говорит,— меня не поняли, молодой человек.— Костюмчик этот — для вас лично предназначен. Не хотите ли взглянуть?

И объясняет... Нет, вы только послушайте, как он это дело объясняет. Он мне говорит так:

—Наденете костюмчик — и всем женщинам будет приятно на вас смотреть. Разве же это не подарок для всех них? И цена — прекрасная. С рук вы за такой два номинала отдадите.

Глянул я на костюм и обомлел. Действительно, мечта! Но у меня с собой денег таких не было. И что же вы думаете? Так мне отдал. Деньги, говорит, потом занесете. Друг моего друга должен в женский праздник выглядеть как огурчик. И вот — прошу любоваться. Прямиком из магазина в. нем пришел. Чудеса прямо! Сейчас в секретариат зайду — упадут.

— Не чудеса это,— мрачно сказал я.— Не чудеса, а Суровцев.

—Суровцев?

Динэр Петрович. Вы же сами его назвали. А про товарища — это все его враки. Сам он вам звонил, сам. Чтобы замять всю эту историю.

А никакой истории и не было!— строго и холодно заметил Сиропов.— Просто я по делам в магазин, а заодно костюм себе купил. За свои, между прочим, деньги. Сейчас возьму в кассе взаимопомощи и отнесу. Так что не надо говорить глупостей. И не костюм тут главное. Это — так, между делом. А главное — совсем другое. У них в детской секции товарооборот барахлит. Вот они и просят, чтобы газета им рекламу сделала. Фоторепортажик из секции, с небольшой подписушкой строк на двадцать. Как мамы и ребята радуются покупкам. Наглядная, так сказать, агитация.

И тут Сиропов просиял:

Слушайте, Игреки, а почему бы вам самим это не сделать! Идея! Даю задание пойти в магазин. Решено!

А фотографировать кто будет?— растерянно протянул Борька, явно не готовый к такому повороту.

Фотографа к вам пристегну. А с вас — подписушка. Это даже лучше, если напишет не взрослый, а юнкор. Убедительнее будет. Ну что, пойдете? Или Маратику поручить?

Сиропов хлопнул меня по плечу:

—Соглашайтесь, Игреки, пока я добрый. Прямо в номер репортаж заявляю. Сразу дебютируете. Пора уже. А то разговор у вас на доллар с полтиной, продукции — на цент с копейкой. Ну что, беретесь или нет? В редакции иногда меня, честно говоря, не понимают. Но с вами-то, надеюсь, столкуемся?

Я подмигнул Самохвалову и произнес:

—Ладно, беремся. А где фотограф ваш?

— Вот это другой разговор!— повеселел Сиропов.— Сделайте подписушку, а заодно и помиритесь. Правильно говорю?..

Я кивнул и, не удержавшись, вспомнил папины слова:

—Лучше плохой мир, чем хорошая война.

— Хвалю!— просиял Сиропов.— Кажется, вы что-то начинаете понимать. Звоню фотографу.

Сиропов покрутил диск телефона и спросил кого-то:

— Макс, ты? Проветриться не желаешь? Да фоторепортажик надо соорудить. Прямо в номер. Тут рядом... Ага, давай запирай лабораторию — и ко мне. Старик, мне очень надо...

Положив трубку, Сиропов велел нам подождать и выскользнул из кабинета. Он вернулся минут через пять и протянул мне конверт:

—Передадите Суровцеву. Здесь деньги за костюм.

Он еще раз любовно оглядел себя: