Приключения юнкора Игрека

Мне? — серьезно спросил Борька. Похоже, он, угодив головой в окошечко, начал мучительно вспоминать — зачем он здесь.— Ах, да... Нам узнать надо, где живет товарищ Быков. В каком номере.

Ах, только узнать?— добродушно улыбнулась регистраторша. Это у нас просто. Как, говорите, фамилия вашего товарища?

—Быков. Товарищ Быков.

Женщина забегала пальцем по журналу, припевая чуть слышно:

—Быков... Быков... Быков... Быков... Быков...

Мы терпеливо ждали.

—Так!— остановился палец.— Есть Быков. И Быкова тоже есть. Сто двенадцатый номер. На втором этаже. Можете пройти к нему.

—Прямо сейчас?! — ахнул Борька.— Можно?

—А почему бы и нет?— пожала плечами регистраторша.— До одиннадцати вечера посторонним вход не возбраняется. А вот потом уж — будьте добры очистить помещение.

Забыв поблагодарить администраторшу, мы со всех ног бросились по лестнице на второй этаж, не веря в такую быструю и легкую удачу; Сто двенадцатый оказался заперт. Тяжело дыша, мы стояли у двери и размышляли, как нам быть дальше.

Уехал...— вздохнул Борька.— Интересно, а Быкова — это кто?

Дочка, наверное,— сказал я.— Разве ты не знаешь, что у всех знаменитых артистов дети тоже в кино снимаются? С отцом приехала — точно тебе говорю!

Мы спустились вниз — не стоять же у дверей, как стоят скелеты у доски в нашем зоокабинете. На стене прямо над нами висела «Схема эвакуации проживающих в гостинице в случае пожара».

—Погорела наша с тобой затея, — загрустил Борька.— Хотя постой!.. Тэк-с! Будем действовать по моему плану. И можешь считать, что Маратику мы уже вставили фитиль!

—Уже?— хмыкнул я.— Интересно.

Но Борька смерил меня презрительным взглядом и сказал голосом, в котором слышались сироповские нотки:

— Не веришь! Тогда смотри и учись. Пока я живой. Начинаем операцию «Интервью века»!

—Объясни толком...

— Так-так... Погоди!— бубнил Борька, изучая схему.— Все ясно: двести двадцать четвертый!

Он обернулся ко мне:

—Ну, теперь-то ты хоть что-нибудь понял? Двести двадцать четвертый! Ясно?

Что могло быть ясно? Двести двадцать четвертый — это и вовсе третий этаж. На кой он нам, если нам нужен сто двенадцатый?

— А ты на схему внимательнее погляди,— подсказал Борька.— Ничего не видишь?

Двести двадцать четвертый на схеме завис аккуратно над заветным сто двенадцатым.

То-то и оно!— ликовал Борька.— Вот оно — решение задачки! Такое ни одному Маратику в голову не придет. Ишь ты — семнадцать раз ходил к Быкову! Ничего, мы придем только раз, но наверняка,— пообещал Самохвалов.

Что ты хочешь этим сказать?— похолодел я от догадки.

То самое!— подмигнул Борька.— Спустимся к нему в одиннадцать на балкон. С балкона третьего этажа.

Из двести двадцать четвертого номера?— спросил я — А кто нас туда пустит?

Это уже второй вопрос,— успокоил меня Борька.— Главное тут что? Ты же сам слышал — посетителей из номеров в одиннадцать вытуривают, и значит, если мы ровно в одиннадцать спустимся к нему,— деваться ему будет некуда.

—А нас самих не вытурят?— усмехнулся я.

— Придем за полчаса и все успеем провернуть. А теперь — побежали в двести двадцать четвертый! Надо их подготовить к вечерней операции!— и, не давая мне опомниться, Борька вновь понесся вскачь по лестнице. Делать нечего — я устремился вслед за ним. Вскоре мы стояли у двери, и Борька, подмигнув мне, решительно постучал. Дверь открыл парень в спортивном трико. Через отворенную дверь я увидел два гоночных велосипеда и догадался, что в номере остановились участники соревнований.

—Физкульт-привет!— сказал парень. — Вы — кто?

Самохвалов, похоже, только того и ждал. Мне оставалось лишь удивляться его актерским способностям. Да и чему удивляться? Тому, что сын актрисы — и сам актер? А может, это у них в семье наследственное?.. Борка явно вошел в роль. Он всплеснул руками, отступил на шаг назад и, выкатив изумленные глаза, рассыпался в извинениях:

— Ах, простите, пожалуйста! Какое досадное недоразумение!

—Ничего!— сказал парень.— Вы откуда?

— Мы снизу!— подхватил Борька, тыча пальцем в пол.— Мы прямо под вами живем, мы этажом ошиблись. А дверь — ну точно как у нас. Извините, пожалуйста...— и Борька, схватив меня за руку, потащил к лестнице, приговаривая:

—Пойдем... У нас же второй этаж...

Парень сочувственно глядел нам вослед. Уже у самой лестницы Борька напоследок крикнул еще раз:

—Извините... Обознались этажом...

— Ничего-ничего!— повторил парень и приветственно помахал рукой, будто с пьедестала почета отвечал на радостные вопли болельщиков.

Мы спустились вниз, выбежали на улицу и только тут Борька дал мне отдышаться. Сам он будто светился изнутри.

— Теперь он нас запомнил!— потирал руки Борька.

Я пожал плечами. Борька явно сочинил спектакль с непонятной, запутанной интригой. Но поскольку я уже успел согласиться на скромную роль исполнителя в этом его спектакле, мне лишь оставалось подчиняться буйной прихоти режиссера.