Приключения Кавалера и Клея

Наконец, всего за несколько недель до конца сезона, экспедиция наконец наткнулась на подходящее место, трещину в Барьере, где уровень шельфа резко падал до считанных футов над уровнем моря. Полдюжины ледовых якорей быстро вогнали в берег этого небольшого заливчика, который исследователи назвали бухтой Кайзера Вильгельма Второго, после чего туда сгрузили упаковочные клети для сооружения зимней базы. Затем немцы выбрали площадку в трех милях от берега для возведения хижины, которой они дали чересчур величественное название Аугустабурга, и приготовились затаиться в этой самой южной германской колонии до весны. Однако их планы внезапно на корню разрушил целый ряд мощных сотрясений во льду, после чего почти оглохшая команда «Дойчланда» с ужасом и благоговением пронаблюдала за отделением в нескольких милях к востоку от судна гигантского айсберга. Проведя весьма неприятную неделю в раздумьях и спорах о том, стоит ли слепо полагаться на волю судьбы, исследователи бросили лагерь, вернулись на корабль и поплыли на север. Однако их почти тут же сковали льды, и отважные немцы провели зиму, прожевывая свои коренные зубы в море Уэдделла, прежде чем наступление более теплой погоды позволило им из последних сил потащиться домой.

Именно в базовом лагере, брошенном экспедицией Вильгельма Филхнера, ледоколом ВМФ США «Уильям Дайер» был обнаружен радист второго класса Йозеф Кавалер. Находясь в бесперебойном контакте с судном посредством переносной рации, он передавал туда более-менее точные данные о своем местонахождении. Коммандер Фрэнк Дж. Кемп, капитан «Уильяма Дайера», отметил в судовом журнале, что молодой человек перенес в последние три недели существенные тяготы, пережив два длинных одиночных перелета, совершенных лишь с ограниченными пилотными навыками и с умирающим товарищем в качестве штурмана, а также десятимильный переход со сломанной лодыжкой к городу-призраку под названием Аугустабург.

Йозеф Кавалер, отметил коммандер Кемп, проживая в небольшой хижине, питался тридцатилетней давности мясными консервами и печеньем, а единственную компанию ему составляли переносная рация и дохлый пингвин, идеально сохранившийся. Молодой человек страдал от последствий цинги, обморожений, анемии и скверно залеченного пулевого ранения, которому лишь антарктическое недружелюбие к микробам помешало получить фатальное заражение; он также, согласно судовому врачу, который его осмотрел, за последнее время внутривенно употребил две с половиной упаковки морфина, опять-таки тридцатилетней давности. Кавалер сказал, что он в одиночку отправился по льду от немецкой станции под названием «Йотунхайм», передвигаясь преимущественно ползком и не имея намерения куда-либо добраться, потому что не мог находиться рядом с телом человека, которого он убил выстрелом из пистолета. Как раз когда последние силы его покидали, ему случилось наткнуться на Аугустабург. Радиста второго класса Йозефа Кавалера забрали на базу ВМФ в бухте Гуантанамо, где он до самого Дня Победы находился под надзором психиатров и расследованием военного суда.

Заявление Кавалера о том, что он убил единственного обитателя немецкой антарктической базы примерно в десяти милях к востоку от хижины, где его нашли, было проверено и подтверждено, после чего, несмотря на определенные вопросы, вызванные его поведением и отношением к делу, младший лейтенант Йозеф Кавалер был награжден орденом ВМФ «За безупречную службу».