Приключения Лидерика

— Принц Бюкский, — сказал Петерс, — напрасно велел ты опустить подъемные мосты, напрасно предлагаешь свое гостеприимство; в замок твой я не намерен входить, ибо он — жилище предателя я убийцы; выслушай же меня, выслушай, что я тебе поведаю громогласно в присутствии благородных свидетелей! Я явился по повелению твоего монарха, величайшего, великодушнейшего и благороднейшего короля Дагобера, чтобы сказать, что тебе дан месячный срок, на исходе которого ты должен ответить на собрании знатнейших вельмож королевства на обвинение, возводимое на тебя моим дзеподином, великим и могущественным Лидериком, принцем Дижонским, сыном благороднейшего принца Сальвара и добродетельнейшей принцессы Эрменгарды, Обвиняешься ты в двух преступлениях. Во-первых, в предательском убийстве его отца в лесу Сан-Мерси, во-вторых, в том, что в течение восемнадцати лет заставлял страдать его мать. Если же ты не хочешь быть судимым людским судом, то прими вызов, который шлет тебе мой повелитель с согласия короля: единоборство не на жизнь, а на смерть, конным или пешим, копьями, мечами или кинжалами. В знак вызова мой повелитель приказал мне прикрепить к воротам твоего замка вот эту перчатку.

С этими словами он пришпорил коня и небольшим висевшим у пояса кинжалом пригвоздил перчатку к воротам замка.

Принц Финар в случае надобности умел быть кротким и терпеливым, а потому выслушал презрительный вызов с видом кроткого аскета-схимника и, когда Петерс умолк, спокойно, не торопясь, заговорил.

— Хорошо, — сказал он, — передайте королю, моему милостивому повелителю и государю, что я не совершил ничего бесчестного или предательского. Принц Сальвар пал в единоборстве, а не был убит из засады. Вызов я принимаю, а исход борьбы, надеюсь, покажет, на чьей стороне правда. Что же касается принцессы Эрменгарды, то передайте принцу Дижонскому, что я предлагаю ему бороться здесь, дабы ему не пришлось слишком далеко идти в поисках пленной матери. Теперь же повторяю снова, что если вы согласитесь воспользоваться моим гостеприимством, то, верьте, я сумею принят» вас с подобающими посланцам короля почестями!

Вместо ответа Петерс склонил голову и, протрубив прощальный сигнал, ускакал. Ничто не могло обрадовать принца Лидерика более полученного ответа — и не потому, что он был самоуверен, а потому, что рассчитывал на Божью помощь да на свои силы. Он тотчас же обратился к королю с просьбой ускорить приготовления к походу, так как не мог дождаться момента освобождения матери.

В это время Финар, не знавший дотоле о существовании наследника имени и владений принца Сальвара, приказал принцессе Эрменгарде прийти из терема, в котором она жила, и осведомился, действительно ли этот Лидерик, этот юноша, пользующийся особым покровительством короля Французского и вызвавший его ныне с разрешения короля на поединок, — ее сын. Услышав это, Эрменгарда упала на колени и так горячо возблагодарила Господа Бога, что Финар понял, что герольд сказал правду.

Не довольствуясь безмолвным подтверждением принцессы, он спросил ее, почему она ни разу дотоле не говорила ему о сыне.

— Я молчала, потому что боялась, что вы прикажете его похитить и умертвить, — сказала она и тут же присовокупила: — Теперь же, когда он пользуется покровительством самого короля, когда я за участь его спокойна, я все расскажу.

И она правдиво и подробно поведала все по порядку. Когда же на вопрос о возрасте ее сына она ответила, что ему 19 лет, Финар громко расхохотался. Ему показалось невероятным, что юноша, почти мальчик, отважился вызвать на единоборство его, самого принца Финара, находящегося в полном расцвете сил и ловкости, которого боялись все. Итак, он стал спокойно ждать появления юного противника, уверенный, что дешево отделается. Спокойная самоуверенность не покидала его до тех пор, пока караульный воин не доложил, что к замку приближается огромный и блестящий отряд рыцарей. Поднявшись на башню, Финар узнал в приближавшемся кортеже свиту короля Французского во главе с самим монархом. Приказав открыть ворота и опустить подъемные мосты, принц с обнаженной головой, без оружия, вместе со всем своим войском вышел навстречу своему повелителю. По правую руку короля, на великолепнейшем, богато разукрашенном коне, покрытом бархатной с золотой бахромой попоной, ехал Лидерик, по левую — почтенный епископ Нуайонский, без которого Дагобер не мог обойтись ни минуты.

Бросив на Лидерика быстрый, но внимательный взгляд и убедившись, что он действительно молод, принц Финар пригласил весь отряд всадников к себе в замок, но получил решительный отказ короля, громогласно заявившего, что тяготеющее над ним обвинение в убийстве и предательстве не дает ему права приглашать к себе короля до тех пор, пока обвинение это не будет смыто кровью. Тогда Финар повторил вымысел, что смерть Сальвара произошла в честном поединке. А принцесса Эрменгарда осталась в заточении как заложница вследствие возникших между ними споров из-за права владения принадлежащей ему одному недвижимостью.