Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других

— Тише, ничего не бойтесь — это друг!

За рукой эти слова шепотом повторил низкий голос.

Незнакомец убрал руку с ее рта.

— Убирайтесь отсюда! — только и сумела сказать Эдит. — Я всех разбужу — убирайтесь немедленно!

— Не торопитесь! — сказал неизвестный. — Вы помните матроса с птицей на груди?

— Мартин! — радостно промолвила Эдит. — Вы пришли нас спасти!

Она принялась с восторгом целовать жилистую руку.

Незнакомец поднялся.

— Пойдемте! — сказал он.

Они вышли, крадясь, на палубу. Когда вахтенный повернулся к фонарю спиной, чтобы пройти свои двадцать шагов по палубе, они в такт с его шагами на цыпочках пересекли полосу света. Эдит считала шаги — десять, одиннадцать… восемнадцать, девятнадцать… сейчас вахтенный оглянется — а они еще на свету. Она не шла, а летела. Вот она уже у края светлой полосы, но ее товарищ застыл на месте и, точно обезумев, уперся глазами в спину вахтенного.

Эдит выскочила из света и темноту и, дрожа, как былинка, смотрела на них. Вахтенный остановился и не оглядывался. Он взмахнул одной рукой, потом другой, потом поднял обе руки над головой и вдруг упал ничком на палубу.

Товарищ Эдит постоял еще минуту и пошел к ней. Вахтенный не шевелился.

Вдруг Эдит чуть не застонала от ужаса. В свете фонаря к ней шел не Мартин, а совсем другой человек, пониже ростом, молодой, с белокурыми волосами. Но вот ее глаза встретились с его глазами, она сразу почувствовала какую-то болезненную истому и моментально успокоилась.

Дюваль подошел ближе.

— Я не Мартин, вы угадали. Чтобы долго не разговаривать, посмотрите вот на это.

Дюваль вынул из кармана перстень и подал его Эдит.

— Мой перстень! — вскричала Эдит.

— Да. Ваш перстень. Вы продали его, когда приехали из Америки. Он проделал долгий путь и попал ко мне. Ваше имя Марта Лорен. Вас долго и безнадежно искал один товарищ. Сейчас мы сбежим с этого парохода. Помогите мне отвязать шлюпку.

Они отвязали самую маленькую шлюпку. Дюваль нагрузил ее какими-то вещами. После он подошел к вахтенному; тот, с широко открытыми глазами, как во сне, делал все, что приказывал Дюваль. Они спустили шлюпку. Эдит села в нее, и пароход повел шлюпку на буксире. Затем Дюваль и вахтенный подошли к штурманской рубке.

— Алло! — крикнул вахтенный и вошел в рубку. Оттуда донесся какой-то шум. Дюваль исчез в рубке. Затем они с вахтенным вынесли рулевого, связанного, с заткнутым ртом, и Дюваль направил пароход обратно на Лондон. В двух милях от берега, посреди ночи, Дюваль отослал вахтенного в рубку и снова повернул пароход на Кале. Сам он сел в шлюпку, поднял парус и быстро поплыл с Эдит к Дувру.

— Ах, если бы мы могли спасти тех двух девушек! — сказала Эдит.

— Там некого спасать! — холодно отозвался Дюваль. — Обычная буржуазная женщина будет везде чувствовать себя одинаково. Несколько месяцев назад я оставил бы вас с ними. Вас спас не я, а рекомендация Мартина.

Он повернул колесо штурвала. Парус провис, потом налился ветром и понес шлюпку, как огромную чайку, к тысячам огней английского берега.

— Почему вахтенный послушался вас? — сменила Эдит тему. — Неужели это тоже товарищ?

— На сей раз нет, — засмеялся Дюваль. — С чего бы ему тогда падать ничком! Просто вахтенный парохода, перевозящего белых невольниц.

Эдит не смела больше спрашивать. Огни разгорались и множились…

Камилла не останется в кафе. Она уйдет, разыщет того калеку, разыщет Дюваля, найдет Франсуа или не найдет и его. Здесь она не останется ни минуты. Дюверье согласился ее отпустить, потому что немного опасался ее. Он вернул ей векселя с условием, что она выступит в последний раз.

Еще одно выступление. Еще один раз она отдастся. Это какой-то старец из Соmmise de Forges, главный акционер. Он долгие месяцы лечился от старческой слабости и рассчитывал окончательно вернуть себе мужскую силу в сеансе с Камиллой. За это Дюверье вернет ей свободу.

Она сидела в комнате для сеансов. На ней была обычная маска человекообразной обезьяны, и лохматая грива спускалась на голые плечи и спину.

Она нетерпеливо постучала острыми ногтями по ручкам кресла.

Последний раз! Скорей бы!

Завтра она будет свободна. С какой радостью она плюнет в холеное лицо маэстро! С каким наслаждением она войдет, как в холодную ванну, в новую жизнь!

Что ж он не идет, этот?! Дверь тихонько скрипнула.

— Войдите, — нервно крикнула Камилла. — Что за шутки?

Дверь захлопнулась. Камилла встала и начала ходить по комнате. Вдруг она почувствовала за спиной струю сквозняка, острую, как нож. Кто-то снова приоткрыл дверь! Камилла обернулась. В щель просовывался бурый палец. Камилла бросилась за портьеру и замерла, затаив дыхание. Сердце колотилось в груди, она едва держалась на ногах. Зверь вошел в комнату на четвереньках и повел носом. Одним прыжком он оказался у портьеры и, схватив ее за край, разорвал сверху донизу.

Камилла хотела за кричать, но маска сдвинулась ей на лицо и закрыла рот. Отвратительная морда глядела на такую же маску.

Зверь зарычал и, поднявшись на задние лапы, схватил Камиллу лапой за плечо.

Отчаянным движением она сорвала с лица маску, чтобы позвать на помощь.