Приключения маленького горбуна

— Но тогда… — задумался капитан, бледнея на глазах и боясь продолжить.

— Перт был аккуратно подрезан. Оставались лишь две нитки, что невозможно было заметить. Но при первом же нажатии они лопнули под ногой ребенка, и тот полетел в воду. Я считаю, капитан, что ваш сын стал вовсе не жертвой несчастного случая. Речь идет о покушении на убийство.

ГЛАВА 6

Новый друг. — На островах Фиджи. — Лесная школа. — Дети пьют молоко. — Приятная встреча. — Отец Прадель. — Что стало с Ником Портером. — Путь на Новую Гвинею. — Вор. — Документы украдены. — Земля. — Пушечный выстрел. — Пираты.

Жизнь на «Лиззи» снова вошла в свою колею. Маленький горбун быстро поправился и с новым рвением принялся за любимые занятия.

Никто из экипажа, кроме капитана, помощника, боцмана и Татуэ, не подозревал о настоящей причине падения. Матросы, веря в версию несчастного случая, стали внимательнее относиться к маленькому матросу. Лишь четверо мужчин, зная о покушении, мучительно наблюдали за командой.

Капитан дрожал за сына и дочь, которых любил безмерно и представить себе не мог, как это вдруг он бы их лишился. Но кто же, кто покушался на жизнь Тотора?! Не зная, на кого подумать, он подозревал всех. Марион стал мрачным, молчаливым, замкнутым, постоянно думая о том, что кто-то наблюдает за ним, смеется над его тревогами, замышляя новые злодеяния.

Единственным человеком, кто остался в выигрыше, был Корявый. Хоть насмешливое прозвище и прикрепилось к нему навсегда, но уродливого матроса перестали презирать. Моряки хорошо знали, что значило броситься в штормовое море, рискуя жизнью, и спасти тонущего. Они ценили смелость и отвагу. Все до единого в команде стали его друзьями. А что говорить о ребятишках! И Тотор и Лизет полюбили своего спасителя еще больше, как когда-то Татуэ. Сам бедняга, казалось, совсем не изменился и почти не реагировал на дружеские похлопывания и хвалебные слова. Считалось, что Корявый не умел выражать свои чувства. Его любовь и нежность были такими же несчастными, как и он сам. Только Татуэ так и не проникся доверием к матросу. Он смотрел на Корявого исподлобья, слушал хриплый говор и с упорством бывшего каторжника пытался разгадать его настоящее лицо, спрятанное под ужасной маской. Но старания силача оказались напрасны: Корявый, похоже, ничего не скрывал.

Несмотря на волнения и подозрения, «Лиззи» благополучно доплыла до островов Фиджи. На месте также не возникло никаких поводов для беспокойства. На английской территории Марион чувствовал себя свободным как ветер. Шхуна остановилась недалеко от Гранд-Вити, около небольшого острова Овалау, где находился красивейший порт — центр европейской колонии с губернатором, консулом, миссионерами[124] и негоциантами[125].

Стоянка предполагалась длительной. Необходимо было сделать запасы пресной воды и продовольствия, подремонтировать корабль, который в некоторых местах оказался поцарапан о коралловые рифы, и постараться получить информацию о Нике Портере.

Первый день Марион посвятил прогулке с детьми по острову. Даже самый закоренелый морской волк все-таки бывает рад встрече с землей. Всем троим было приятно побродить по суше. Повсюду чувствовалась весна: молодая зелень, цветущие деревья, бабочки. Пробуждавшаяся природа радовала глаз и душу.

Беззаботно слоняясь по берегу, дети и отец наслаждались жизнью. Во время прогулки они наткнулись на католическую миссию. Неподалеку ребятишки заметили старца с длинной седой бородой, который держал на привязи двух хорошеньких резвых козочек, щипавших листья апельсиновых и хлебных деревьев.

— Козочки! — воскликнула Лизет. Девочка обожала животных. — Какие прелестные! Я хочу их погладить!

— У коз такое вкусное молоко, — серьезно рассуждал Тотор, — потому что они ближе к земле. Гораздо вкуснее, чем из бутылки, теплое и с пеной…

— Вон! Вон! Они смотрят на нас… Они признали нас за своих…

— Папа! Давай подойдем к ним! Может быть, нам продадут молочка…

Брат и сестра болтали по-французски, не задумываясь, что кто-то мог их понять. Старик, улыбаясь, обернулся и без всякого вступления произнес:

— Я дам вам сколько хотите… и с пеной, которая пощекочет кончик носа и останется на ваших очаровательных губках…

— Как хорошо! Здравствуйте, господин! Добрый день!

Капитан подошел ближе и, с должным уважением поприветствовав миссионера, спросил:

— Вы, должно быть, француз, раз так прекрасно говорите на нашем языке. Какая приятная неожиданность — встретить в этих краях соотечественника.

— Да, я старый священник, жил на плодородных землях древней Руссильоны[126], но вот уже сорок лет путешествую по островам Океании. Меня зовут аббат Прадель из Арль-сюр-Тex.

— А я капитан дальнего плавания Марион из Сен-Мало. Благословляю случай, который свел двух славных французов из Каталони и из Бретани.

Услышав слова Мариона, старик всплеснул руками и воскликнул: