Приключения маленького лорда

– Он дурной фермер, – ответил граф, – и, по словам Ньюка, всегда запаздывает с платой.

– Теперь он в горе, – попытался умилостивить графа священник. – Он очень любит жену и детей, а если их выгонят с фермы, они умрут с голода. Он не может дать им той пищи, в которой они нуждаются. После скарлатины двое его детей очень ослабели, и доктор прописал им вино и разные другие средства, которые Хигинс не в состоянии купить.

Фаунтлерой подошёл ближе.

– Так было с Микэлем, – заметил он.

Граф слегка вздрогнул.

– Я и забыл о тебе, – сказал он. – Я и забыл, что здесь в комнате – филантроп. Кто этот Микэль?[6]

И в старых впалых глазах снова промелькнул свет странного удовольствия.

– Микэль – муж Бриджет, у него была лихорадка, – ответил маленький лорд. – Он не мог заплатить за дом и купить себе вина и разных других вещей. А вы дали мне денег, чтобы я помог ему.

Граф сдвинул брови; странное лицо сделалось у него, но, право, совсем не суровое. Он посмотрел на мистера Мордаунта.

– Уж не знаю, каким хозяином имения будет он, – заметил граф. – Я сказал Гавишему, чтобы он дал мальчику всё, чего тот пожелает, а ему, по-видимому, захотелось иметь деньги, чтобы раздавать их нищим.

– О, они не нищие, – с жаром возразил Фаунтлерой. – Микэль – превосходный каменщик. Они все работали.

– Да, – сказал граф, – они не нищие. Это превосходные каменщики, чистильщики сапог и продавщицы яблок!

Несколько мгновений он молча смотрел на мальчика. Дело в том, что ему в голову пришла новая мысль, и хотя, может быть, её вызвало не особенно благородное желание, мысль эта была недурная.

– Подойди сюда, – позвал он Цедрика.

Фаунтлерой подошёл к нему как можно ближе, стараясь не задеть за больную ногу.

– Что сделал бы ты в этом случае? – спросил его старый граф.

Надо сознаться, что мистер Мордаунт испытывал странное ощущение. Он провёл много лет в Доринкоурте, отлично знал богатых и бедных фермеров и крестьян деревни, честных и трудолюбивых – и нечестных и ленивых, а потому хорошо понимал, какую громадную силу делать добро или зло со временем получит маленький мальчик, который стоял перед ним, широко открыв большие тёмные глаза и засунув ручки в карманы. Может быть, уже скоро большая доля власти перейдёт к нему благодаря капризу гордого, себялюбивого человека. И если бы его юная душа была не проста и не великодушна, это было бы плохо не только для других, но и для него самого.

– Ну, что сделал бы ты в этом случае? – повторил граф.

Фаунтлерой доверчиво положил ручку на колено деда, как будто старик был самым его близким товарищем.

– Если бы я был очень богат, – сказал он, – и не такой маленький, я оставил бы его на ферме и дал бы ему всё, что нужно для детей. Но ведь я только маленький мальчик. – Потом через секунду его личико стало весёлым. – Вот вы можете сделать это всё. Правда? – прибавил он.

– Гм, – хмыкнул лорд, глядя на внука. – Вот что ты думаешь! – И, по-видимому, он не рассердился.

– Я хочу сказать, что вы всем можете помочь, – заметил Фаунтлерой. – Кто этот Ньюк?

– Мой управляющий, – ответил граф. – И некоторые из моих фермеров не слишком любят его.

– Вы напишете ему письмо? – спросил Фаунтлерой. – Принести вам перо и чернила? Я могу убрать игру со стола.

Очевидно, ему и в голову не пришло, что Ньюку позволят поступить недобро.

Граф некоторое время, ничего не говоря, смотрел на него.

– Ты умеешь писать? – спросил он наконец.

– Да, – ответил Цедрик, – но не очень хорошо.

– Убери всё это, – приказал лорд. – Принеси с моего письменного стола перо, чернила и лист бумаги.

Мордаунту стало ещё любопытнее. Ловко и проворно Цедрик исполнил приказание деда, и через несколько мгновений лист бумаги, большая чернильница и перо были на месте.

– Вот, – весело сказал Цедрик. – Теперь вы можете писать.

– Напишешь ты, – возразил граф.

– Я? – вскрикнул Фаунтлерой и вспыхнул. – А это будет годиться? Когда у меня нет словаря и никто не говорит мне, как пишется то или иное слово, я иногда делаю ошибки.

– Будет годиться, – ответил граф. – Хигинс не станет жаловаться на правописание. Я не филантроп, филантроп ты. Обмакни перо в чернила.

Фаунтлерой взял перо, обмакнул его в чернильницу, опёрся на стол и приготовился писать.

– Скажите, – спросил он, – что я должен написать?

– Можно так: «Не беспокойте Хигинса в настоящее время». И подпишись: «Фаунтлерой», – заметил граф.

Цедрик обмакнул перо в чернила и, положив руку как следует, начал писать. Дело шло медленно, мальчик вкладывал в него всю душу. Однако через некоторое время письмо было закончено, и он передал его деду, улыбаясь несколько тревожно.

– Как вы думаете, так хорошо? – спросил он.

Граф посмотрел на письмо, и уголки его рта слегка дрогнули.

– Да, – ответил он. – Хигинс останется вполне доволен. – И граф передал лист бумаги Мордаунту.

Вот что прочёл священник:

«Дорогой мистер Ньюк, пажалста не надо тыперь бизпокоить мистера Хигинса; вы обяжете этим

Уважащего вас Фаунтлероя».