Приключения маленького лорда

– Мистер Гоббс всегда подписывался так, – сказал мальчик. – И я нахожу, что лучше прибавить «пажалста». Скажите, я правильно написал «бизпокоить»?

– В словаре это слово пишется немножко иначе, – ответил граф.

– Вот этого-то я и боялся, – заметил Цедрик. – Мне следовало спросить. Всегда так выходит со словами, в которых больше одного слога. Лучше смотреть в словаре. Это всегда вернее. Я перепишу письмо.

И он написал письмо начисто, из предосторожности спрашивая графа, как пишется то или другое слово.

– Удивительная вещь правописание, – сказал Цедрик. – Так часто слово пишется совсем иначе, чем ожидаешь. Я всегда думал, что «пожалуйста» пишется «пажалста», а вышло иначе! Или думаешь, что «милый» пишется «милай», а оказывается иначе! Право, иногда можно прийти в отчаяние.

Уходя, мистер Мордаунт унёс с собой письмо и кое-что ещё, а именно чувство надежды, которого прежде никогда не бывало после посещения замка Доринкоурт.

Он ушёл. Фаунтлерой проводил его до дверей, потом вернулся к деду.

– Могу я теперь пойти к Дорогой? – спросил мальчик. – Я думаю, она ждёт меня.

Граф немного помолчал.

– Прежде тебе нужно посмотреть на то, что приготовлено для тебя в конюшне, – сказал он. – Позвони.

– Я очень-очень благодарю вас. – При этих словах Фаунтлерой слегка вспыхнул. – Но я думаю, лучше конюшни посмотреть завтра. Я уверен, что она всё время ждёт меня.

– Отлично, – ответил граф. – Мы прикажем подать экипаж. – И он прибавил сухо: – Там для тебя стоит пони.

Фаунтлерой воскликнул:

– Пони! Чей же это пони?

– Твой, – ответил граф.

– Мой? – обрадовался мальчик. – Мой, как и те вещи наверху?

– Да, – сказал его дед. – Не хочешь ли посмотреть на него? Приказать привести сюда лошадку?

Щёки Цедрика всё краснели и краснели.

– Я никогда не думал, что у меня будет пони, никогда не думал. Как обрадуется Дорогая! Это вы дарите мне всё?

– Хочешь видеть лошадку? – повторил граф.

Маленький лорд глубоко вздохнул:

– Я хочу видеть её, но боюсь, что теперь у меня слишком мало времени.

– Ты думаешь, что тебе пора ехать к матери? Да? – спросил граф. – Ты думаешь, что этого нельзя отложить?

– Нет, – сказал Фаунтлерой, – она всё утро думала обо мне, а я – о ней.

– О, – воскликнул граф, – ты думал? Думал? Позвони!

В то время пока экипаж ехал по аллее под склонившимися ветвями, дед Цедди молчал. Но Фаунтлерой оживлённо говорил. Он пытался расспросить о пони. Какой он масти? Какого роста? Как его зовут? Что он больше всего любит есть? Сколько ему лет? Когда можно встать завтра, чтобы посмотреть его?

– Дорогая так обрадуется, – повторял он. – Она будет так благодарна вам за вашу доброту ко мне. Она знает, что я всегда любил лошадей. Но мы не думали, что у меня будет пони. У одного мальчика на Пятой аллее был пони, и он катался на нём верхом каждое утро, а мы, бывало, ходили гулять к его дому и смотрели на него.

Он откинулся на подушку и некоторое время с восхищением глядел на графа, не произнося ни слова.

– Я думаю, вы самый добрый человек на свете, – наконец с восторгом сказал он. – Вы постоянно делаете добро людям. Правда? И всегда думаете о других. Дорогая говорит, что самая лучшая доброта – это, не думая о себе, заботиться о других. И вы именно не думаете о себе…

Его сиятельство был поражён таким мнением о нём и не знал, что сказать; он чувствовал, что обо всём этом нужно подумать. Ему было так странно видеть, что простота ребёнка превращала все его недобрые, себялюбивые побуждения в великодушные и высокие чувства.

Между тем Фаунтлерой по-прежнему смотрел на него восхищёнными большими невинными глазами и продолжал говорить:

– Вы доставили счастье стольким людям. Подумайте: Микэль, Бриджет и их двенадцать детей, лавочница, Дик, мистер Гоббс, мистер Хигинс, миссис Хигинс и их дети, мистер Мордаунт (ведь он был очень доволен), Дорогая и я из-за пони и всего остального! Знаете, я считал на пальцах и в уме, выходит нас всех двадцать семь человек! Ведь это много – двадцать семь!

– И это я был добр к вам? – спросил граф.

– Ну конечно, вы сами это знаете, – ответил маленький лорд. – Вы всех нас сделали счастливыми. Знаете, – прибавил он с вежливым колебанием, – люди иногда ошибаются во мнении о графах. Вот ошибался и мистер Гоббс. Я напишу ему и скажу всё.

– А что думал мистер Гоббс о графах? – заинтересовался старый лорд.

– Всё дело в том, – ответил его спутник, – что он не знал ни одного графа, а читал о них в книгах. Он думал (только вы не сердитесь), что они кровожадные тираны, и говорил, что не хотел бы видеть их подле своего магазина. Но если бы он познакомился с вами, я уверен, он переменил бы мнение. Я расскажу ему о вас.

– Что ты ему скажешь?

– Я скажу, – ответил сиявший от восторга Цедрик, – что вы самый добрый человек в мире, что вы всегда думаете о других, делаете их счастливыми и что я надеюсь, когда я вырасту, сделаться таким, как вы.