Приключения маленького лорда

– Да, мой лорд, – сказал фермер, и его загорелое лицо покраснело. – Мистер Ньюк сообщил мне, что его милость молодой лорд по своей доброте просил за меня, и мне хотелось сказать ему словечко благодарности.

Может быть, фермер немножко удивился, увидев, какой маленький мальчик сделал так много для него. Теперь Цедрик стоял, глядя на Хигинса совершенно так же просто, как его собственные менее богатые и счастливые дети, очевидно, не понимая своей важности и своего значения.

– Я должен поблагодарить вашу милость, – начал Хигинс.

– О, – ответил Фаунтлерой, – ведь я только написал письмо! Всё сделал дедушка. Ведь вы знаете, какой он добрый ко всем. Теперь миссис Хигинс здорова?

На лице фермера появилось удивлённое выражение. Очевидно, его поразило, что мальчик считал графа добрым и благодетельным человеком необыкновенно хороших качеств.

– Я… н… да, ваша милость, – пролепетал он. – Моей миссис лучше с тех пор, как она перестала беспокоиться. Она не могла выносить так много забот.

– Я очень рад, очень рад, – сказал маленький лорд. – Мы с дедушкой так жалели, что у ваших детей скарлатина. Ведь у него у самого были дети. Я сынок его сына, вы знаете это?

Хигинс пришёл в ужас. Он понимал, что благоразумнее совсем не смотреть на старика, так как всем было хорошо известно, какие отеческие чувства питал граф к своим сыновьям. Он видел их всего раза по два в год, а когда они заболели, быстро уехал в Лондон, чтобы не возиться с докторами и сиделками.

Его милости графу было довольно тяжело слышать, что его якобы интересовала скарлатина маленьких Хигинсов, и, когда он поднял глаза, они ярко блеснули из‐под нависших бровей.

– Видите, Хигинс, – заметил граф, и на его губах появилась лёгкая невесёлая усмешка. – Все вы очень ошибались во мне. Вот лорд Фаунтлерой меня понимает. Когда вам понадобятся верные сведения о моём характере, обратитесь к нему. Садись в карету, Фаунтлерой.

Маленький лорд вскочил в экипаж, и карета покатилась по зелёной площадке. Даже когда она завернула за ограду и выехала на большую дорогу, граф всё ещё продолжал улыбаться той же невесёлой улыбкой.

– О, – ОТВЕТИЛ ФАУНТЛЕРОЙ, – ВЕДЬ Я ТОЛЬКО НАПИСАЛ ПИСЬМО! ВСЁ СДЕЛАЛ ДЕДУШКА

Глава VIII Урок верховой езды

В течение следующих дней графу Доринкоурту приходилось не раз улыбаться. Говоря правду, по мере того как он всё больше сближался с внуком, улыбка так часто играла на его губах, что в некоторые минуты она переставала быть невесёлой. Надо сказать, что до приезда в замок маленького лорда Фаунтлероя старику сильно надоели его одиночество, подагра и старость. После долгой жизни, полной развлечений, неприятно сидеть одиноко, протянув ногу на больничный табурет, хотя бы даже в очень роскошной комнате.

Граф часто испытывал раздражение и бешенство. Он нередко делал резкие выговоры лакею. Старый граф был слишком умён, чтобы не видеть, что слуги его ненавидят. Даже гости навещали его не из любви к нему, хотя некоторые из них до известной степени занимали его. Он беззастенчиво высказывал резкие, насмешливые суждения, не щадившие никого.

Пока граф был здоров и силён, он переезжал из одного места в другое, хотя, в сущности, не наслаждался путешествиями. Когда же его здоровье начало расстраиваться, ему всё надоело; он заперся в Доринкоурте со своей подагрой, со своими газетами и книгами. Но всё время читать он не мог, и ему делалось всё скучнее и скучнее. Графу были противны длинные ночи, длинные дни, и он становился всё более и более нелюдимым и раздражительным.

Потом приехал Фаунтлерой. Граф, увидев его, к счастью для мальчика, испытал тайную гордость. Если бы Цедрик не был так красив, старик, может быть, невзлюбил бы его, не захотел бы видеть подле себя внука и, значит, не мог бы заметить его достоинств. Но он решил, что Цедрик красив и смел оттого, что в нём течёт кровь Доринкоуртов, и что эти его качества могут сделать честь старинному роду.

Потом, когда маленький мальчик заговорил, когда старик увидел, как он хорошо воспитан, несмотря на всё детское незнание и непонимание своего нового положения, старому графу ещё больше понравился внук. Цедди стал положительно занимать его. Ему было забавно отдать в эти детские ручки возможность облагодетельствовать Хигинса. Старый лорд ничуть не заботился о фермере, но с удовольствием думал, что о Цедди станут говорить и что фермеры полюбят его.

Потом ему было приятно приехать в церковь с Цедриком и увидеть, какое волнение и сочувствие вызвал он во всех. Он знал, что соседи станут толковать о красоте мальчика, о его тонкой, сильной, прямой фигурке, о том, как он хорошо держится, какое у него красивое лицо, какие блестящие волосы, и будут повторять, что этот мальчик «лорд до кончиков ногтей» (граф слышал, как одна женщина крикнула это другой). Доринкоурт был вспыльчивым, гордым стариком, гордившимся своим именем и положением, а потому он охотно показывал людям, что наконец в доме Доринкоуртов появился наследник, достойный того положения, которое ему со временем предстояло занять.