Приключения Михея Кларка: Роман; Исторические рассказы; Военные рассказы

— Смотри, смотри! — кричал мальчик. — Какие красивые корабли выплывают из той бухты. Отец-настоятель, ведь это, наверное, самые большие корабли на свете?

Тот, к кому он обращался, настоятель монастыря святого Никифора в Антиохии, тронул его за плечо.

— Потише, Лев, не кричи так. Нам нельзя привлекать к себе внимание, пока мы не увидимся с твоей матерью. А эти красные галеры в самом деле огромные. Это военные корабли императора. А бухта — Феодосийская гавань. Скоро мы обогнем вот тот зеленый мыс и войдем в бухту Золотой Рог. Там становятся на якорь торговые суда. А теперь посмотри-ка туда, вон на те строения и большой собор. Видишь эту колоннаду, которая тянется вдоль моря. Это императорский дворец.

Мальчик всматривался долго и пристально.

— Там и живет моя мать? — спросил он.

— Да, дитя мое, твоя мать, великая императрица Феодора, и ее муж, великий император Юстиниан, живут в этом дворце.

Взгляд детских глаз поразил старика своей пытливостью.

— Слушай, отец Лука, ты думаешь, она вправду будет мне рада?

Настоятель отвернулся, чтобы не встречаться с этим вопрошающим взглядом.

— Кто знает, Лев? Но нужно попробовать. Если здесь тебя не примут, то мы в монастыре всегда тебе будем рады.

— Отец Лука, а почему ты не написал моей матери о нашем приезде? Почему не подождал, когда она позовет меня?

— Издалека, Лев, легче отказать. Нас просто задержал бы императорский гонец. Надо, чтобы она увидела тебя, Лев, заглянула тебе в глаза, они так похожи на ее собственные! А твое лицо напомнит ей того, кого она любила когда-то. И тогда, если ее сердце еще не превратилось в камень, оно откроется для тебя. Говорят, она ни в чем не знает отказа у императора. У них нет детей. И, быть может, Лев, тебя ожидает великое будущее. Если это свершится, вспомни о бедной братии из монастыря святого Никифора. Там тебя приютили, когда ты был один на всем свете.

Десять лет назад эта непотребная женщина, которая одинаково славилась на Востоке как своей красотой, так и распутством и одно имя которой вызывало у богобоязненных людей дрожь отвращения, постучала в ворота бедного уединенного монастыря и умолила монахов позаботиться о младенце и избавить ее от этого свидетельства греха.

Там приемыш и оставался. А сама она, беспутная и продажная, вернулась в Константинополь. И здесь Фортуна повернулась к ней лицом: ей удалось вначале увлечь престолонаследника Юстиниана, а впоследствии завоевать его прочную и глубокую любовь. И когда после смерти императора Юстина его племянник Юстиниан стал самым великим и могущественным властелином на свете, он не только сделал Феодору своей женой и императрицей, но и разделил с ней свою власть. Царственная супруга императора обладала такой же неограниченной властью, могучей и независимой, как он сам.

И кто бы мог подумать! Развратная женщина восстала из того праха, в котором она когда-то пребывала, и отрясла его с себя, а вместе с ним и все то, что могло бы хоть отдаленно, намеком, напомнить о ее прошлом. В новой жизни она обрела чувство собственного достоинства, гордость и скоро стала подлинно великой императрицей. Супруга она превзошла не только в силе и мудрости, но и в жестокости, мстительности и непреклонности. Горе ее врагам! К ним она была беспощадна. Но друзьям была верна.

Вот к какой женщине вез из Антиохии настоятель отец Лука покинутого ею и наверное забытого сына. Может, она и вспоминала порой, как десять лет назад она, брошенная своим любовником — правителем Пентаполиса Эцеболусом, пробиралась пешком через всю Малую Азию, чтобы никто не увидел ее с ребенком, и как упрашивала монахов взять дитя. Но каждый раз она думала только, что в далекий монастырь не доходят мирские сплетни и никому из братии и в голову не придет, что императрица Феодора и та жалкая грешница — одно лицо, и Юстиниан никогда ничего не узнает о ребенке.

Отец Лука, видно, хорошо знал дорогу и шел уверенным шагом — ему уже приходилось бывать в Константинополе по делам монастыря. Мальчик, ошарашенный новыми впечатлениями: многолюдством, обилием экипажей, шумом и грохотом, огромными зданиями, шел, держась за край одежды настоятеля, но с неизменным восторженным любопытством вертел во все стороны кудрявой головой.

По крутым и узким улочкам они поднялись от моря к просторной площади с возвышавшимся в центре огромным собором. Это была Святая София — строительство этого храма началось еще при Константине, а освещал его Иоанн Златоуст. Теперь это был центр Восточной церкви, и здесь находился престол патриарха.

Затем они прошли через вымощенный мрамором Ав-густинум, а потом — мимо золоченых ворот ипподрома. В них вливалась огромная толпа; религиозным церемониям было посвящено только утро, мирским же радостям отводился остальной день.