Приключения мистера Вулписа

— Знаешь, Нот, кое-кто мне однажды сказал, что быть сильным — не то же самое, что «уметь драться», — говорил он равнодушно. — Чем ты сильнее — тем меньше тех, кого ты имеешь право тронуть.

— О, хотите сказать, что я не имею право трогать вас? С чего бы это вдруг? Думаете, если вы мек — вы такой особенный? Но за похвалу — спасибо. По крайней мере, вы признали мою силу, и это радует.

— Я говорил не про тебя, глупый кот.

Ноттэниэль оголил клыки и зашипел:

— Не называйте меня котом! — С каждым словом он всё сильнее и сильнее прижимал мистера Вулписа к земле. — Ну! — вскричал Ноттэниэль. — Отреагируйте уже как-нибудь!

— И не подумаю.

Ноттэниэль щелкнул зубами, словно акула, которую ударили по морде. Он наклонился, чтобы обыскать карманы мистера Вулписа и утешить себя хотя бы дорогими часами и кульком золотых монет. Но стоило ему протянуть свою когтистую лапу к к рваному пальто, как его кто-то куснул за ногу. Боль была тупая, укус больше напоминал щепок прищепки, нежели острые клыки.

Ноттэниэль в слепую нащупал зверя, приставшего к нему, как пиявка, поднял того за шкирку и поднёс к глазам.

— Заяц! Ахаха! Заяц! — залился смехом хищник. — Меня укусил заяц!

На такой храбрый и легкомысленный поступок могла осмелиться только одна зайчиха — Ника!

— Не трогай меня, глупый кот!

— Ах, и ты туда же! — возмутился Ноттэниэль. Ника почувствовала, как лапа, вцепившаяся ей в холку, судорожно дёрнулась, как напряглись мышцы и скрипнули суставы. Хищник был зол не на шутку. Но его всплеск ярости перебил усталый смешок за спиной:

— Тебя уже второй зверь обозвал глупым котом. Стоит тебе, Нот, задуматься над этим.

Ноттэниэль не успел обернуться, как почувствовал мёртвую хватку лисьих пальцев. Лапа мистера Вулписа в три раза меньше лапы Ноттэниэля. И как же было забавно, что весь ужас сосредоточился в глазах большой и страшной рыси!

— Обычно я не причиняю вреда живым, — сказал лис с нерастраченным спокойствием. Он не выглядел зверем, что вкладывает в свое действие силу, но при всём при этом полностью контролировал ситуацию. — Однако, клянусь, если ты ранишь эту зайчиху — я устрою тебе ад на земле!

Ноттэниэль не процедил ни слова, но пальцы его разжались, и Ника была свободна.

— А теперь возвращайся к своей толпе и молись, чтобы меки не пришли на мой зов.

Мистер Вулпис проводил ретирующегося Ноттэниэля холодным взором одного уцелевшего глаза и облегченно выдохнул.

— Вы бы вправду можете вызвать меков, сэр? — захлопала ресницами Ника.

Мистер Вулпис мягко улыбнулся, и, помогая той выкарабкаться из сугроба, сказал:

— Нет. Вообще-то нет. — А про себя подумал: «Без зузу — я как без лап».

— Вы же Фог Вулпис, правильно?

— Да, малышка, вот только лучше нам подобру-поздорову убираться отсюда.

Мистер Вулпис задел взглядом толпу и увидел горящие глаза оскорбленного Ноттэниэля.

Часть зверей вооружалась палками и копьями поверженных ими стражей. Теперь главным лозунгом конфликта были следующие слова:

— Вместо того, чтобы ловить чудовищ, Её Королевское Высочество затыкает нам рты и тычет в нас копьями. Сколько чудовищ скрывается среди нас? Почему никто ничего не делает ради обеспечения мира, безопасности граждан?

— Откуда нам знать, что королева не одна из них?

— Кто опровергнет, что нами не заправляют меки?

Ноттэниэль закрыл морду маской, накинул капюшон и низким голосом проворчал:

— Если королева ничего не хочет делать, то мы всё сделаем сами!

— Да, точно! Что нам мешает уничтожить меков своими лапами?

— Уничтожим чудовищ!

— Уничтожим чудовищ!

Ноттэниэль прекрасно умел направлять толпу, оставаясь в тени. Он был для неё чём-то вроде внутреннего голоса, чертёнка на на плече. Именно Ноттэниэль первым швырнул камень в мистера Вулписа. И именно он теперь был ориентиром для толпы, намагниченной стрелкой в компасе, со всей своей жаждой примагнтченной к одному направлению — к площади, где ждало своей участи соломенное чучело.

Кто-то из зверей подобрал факел, приготовленный для события, и разжёг его огоньком масляной лампы.

— Сегодня у нас появился шанс всё изменить.

Видя, что народ заколебался, Ноттэниэль вышел вперёд и со скромным видом откопал в костре сухую палку, а затем молча прикурил её о пламя факела.

— Он прав! — приободрилась толпа.

— Давайте уже покончим с этим обманом!

Несмотря на моросящий снег, не благоприятствующий разведению костров, пламя обволокло чучело в считанные минуты. Дорожки дыма поднимались к чёрному небу, а лавово-красные искры стрекотали над головами, точно саранча.

Ноттэниэль незаметно кинул маску в огонь. Фарфоровая морда лиса вспыхнула и стала медленно покрываться копотью, красная краска сползала, превращая и без того неаккуратное изделие в нечто баснословно уродливое.

— А кто из вас знает, куда подевался господин управляющий? — поинтересовался какой-то зверь

— Куда бы он не пошёл, а за «Чайный дворик» он готов умереть! — отвечали ему.

— Так пусть умрёт! — вырвалось из уст дамы с веером.

Всем уже было глубоко безразлично, что употребление термина «умереть» по отношению к меку — сущий нонсенс.

Ноттэниэль воздел свою горящую палку к небесам и закричал во всеуслышание: