Приключения мистера Вулписа (СИ)

— Мы что-нибудь придумаем! — оптимистично отозвался сеньор Эрнандес.

— О, ну да! Я видела ваш блистательный полёт!

— Просто я летел с грузом! Один я куда сноровистее!

— Ну а вы что молчите, господин управляющий? Не заходили в своём гениальном плане так далеко? — была предвзято настроена Жанна.

— Александра поможет нам, — ответил тот.

— Как?

— Понятия не имею. Давайте найдём её и спросим об этом, хм?

* * *

— Как это случилось? Как он мог сбежать? — неистовствовал великан. Его щупальца вьющимися в ярости змеями громили лабораторию. Посуда билась в стеклянную крошку, колбы и пробирки звучали звонче монет, химические препараты взрывались разноцветными красками, а роботы-разведчики вертелись вокруг, уверяя хозяина, что за беглецом уже идёт охота.

— Далеко не убежит!

— Согласен. Как бы Александра не препятствовала нам в поисках, глаз ее на весь комплекс не хватит. Он огромен, больше, чем может контролировать разум маленькой девочки, какой бы одарённой та не была.

Наслушавшись их оптимистичных изречений, великан сто раз пожалел, что запрограммировал роботов быть всегда на позитиве, чтобы не расстраивать свою дорогую дочь безэмоциональными механическими голосами.

Александра не любила роботов. Будучи совсем крохой, она пугалась и плакала, когда люди из общины наряжались в автоброню и грузной походкой, от которой дребезжала земля, вышагивали во всеоружии на защиту государства. Это было ещё до того, как выжившие в войне народы Северной окраины переселились в подземные города, а самая элита государства, в числе которой была и семья Александры, заточила себя в горе в универсальном жилом комплексе-убежище, предусматривающем обеспечение комфортной жизни в случае глобальной катастрофы на последующие сотни лет. Комплекс был оснащен полноценными гидро- и электро- станциями, биологическими, химическими и промышленными лабораториями. В горе образовался целостный мирок, обособленное общество, которое, как и любое другое, переживало на своём пути эволюции взлеты и падения.

— Прекратишь ты или нет? — сокрушался над телом дочери великан. Александра заострила дерзновенный взор на отце из-за стекла своей капсулы. Если бы она могла говорить, не захлебываясь в растворе, то сказала бы отцу что-нибудь резкое, что-нибудь, что бы вывело того из колеи. Но всё, что она могла внутри этого бесполезного тела, которое отец так надеялся сберечь до лучших времён, как берегут для праздников дорогую посуду, так это — наблюдать. Наблюдать за действиями отца и за перемещением по территории комплекса зверей. Поскольку мозг её непрерывно питал компьютер, Александра контролировала системы комплекса независимо от того, где пребывало её сознание — в кибернетическом мозге или в биологическом. Она открывала двери, отводила камеры — всё, чтобы друзей Жанны не могли засечь.

Глава 37

Ариэль

В смотровой творилось безумие. Молодая спаниель с кудрявыми шоколадного цвета ушами, чьей длине завидовали многие вислоухие собаки в комплексе, трудилась над тем, чтобы наладить камеры. И хотя до неё потихоньку начало доходить, что в неисправности оборудования повинно нечто из вне, её напарник-робот оказывал на неё моральное давление, будто она была всемогуща.

— Я делаю всё возможное! Перестань нудеть мне над ухом! — надрывала она горло. — Я всю жизнь сидела на этом стуле и тупа таращила глаза на экраны мониторов, чего ты от меня хочешь? В моём трудовом договоре не прописаны чрезвычайные ситуации, потому что их априори не может быть!

Одноногий ржавый робот стационарного назначения едва не выкрутил себя из крепления.

— Хозяин меня уничтожит! Хозяин меня уничтожит! — вопил он.

Спаниель заткнула пальцами уши:

— Оттого что ты будешь визжать, нам легче не станет!

— Ты сама визжишь, Ариэль! А я робот. Мой голос не запрограммирован на визг!

— И тем не менее! — Ариэль вмялась в стул, перепуганная резким скачком электричества, от которого свет в смотровой погас. Стало подозрительно тихо.

— Роби? — Так она по-приятельски звала безымянного робота. — Роби?

Обычно болтливый робот не откликнулся, отчего в сердце Ариэль вступила тревога. Она сошла со своего кресла и подошла к напарнику. Глаза робота не горели, а трубовидная шея была похожа на стебель увядшего цветка.

— Эй, не пугай меня так! — тормошила его собака. Комплекс снова загудел, и Ариэль шлепнулась на пятую точку, не без ужаса обнаруживая, что рука робота осталась у неё в лапе. Тут уж собака и вовсе зашлась в лихорадке от страха. Не то чтобы ей было жаль напарника, по-честному — он был тем ещё занудой и сухарём (хотя чего ещё ожидать от робота?), — Ариэль в первые слышала такую всеобволакивающую тишину. И это было страшно. Но ещё страшнее оказались шорохи за дверью смотровой. Они заставили Ариэль вцепиться обеими лапами в конечность робота — достаточно массивную, чтобы послужить средством самозащиты.

Лампы попеременно мигали, нервируя Ариэль до кончиков пальцев.