Приключения мистера Вулписа

— И ещё кое-что, господин управляющий… — Жанна стиснула своей мягкой лапкой механическую лапу лиса. — Будьте осторожнее с Семь. Для неё вы просто механизм, который можно изучить. Если она предложит восстановить вам выбитый глаз — не соглашайтесь. Уж не знаю, что замышляет Семь, но я не хочу, чтобы она ковырялась у вас в голове. Пока вы осознаете себя, пока вы Фог Вулпис, она не сможет использовать вас в своих целях.

Мистер Вулпис благодарно улыбнулся:

— Спасибо, что присматривали за мной, мисс Хикс. Я у вас в неоткупном долгу.

На втором этаже домика на дереве располагалась скромная столовая с наспех сколоченным из пня и досок столом и единственным стулом, на спинке которого висело мятое полотенце.

Пол был выстлан сухой травой и листами коры. В углу стояла большая печь, напротив неё сидел пятнистый олень в зелёной рубахе на роспуск. Напевая себе под нос весёлую мелодию, он помешивал половником суп в глубоком чане. Аромат грибов и пряных трав с дымом клубился по комнате, возбуждая аппетит. Жанна облизнулась и плюхнулась на пол, рядом с поваром.

— Аромат просто невероятен, Ганц!

— Спасибо, — отозвался Ганц. — Семь сказала, что механический лис проснулся, вот я и захотел угостить его супом.

Жанна расплылась сердобольной улыбке:

— Ганц, меки не нуждаются в еде, помнишь, мы уже говорили об этом?

— Правда? Почему?

— Потому что они… — Жанне было проблематично подобрать слова так, чтобы не обидеть чувств мистера Вулписа и ясно донести мысль до Ганца. Употреблять словосочетание «они неживые» ей не хотелось. Разве, глядя на мистера Вулписа, можно было сказать, что перед тобой существо неживое?

Семь, наблюдавшая её замешательство с балки под потолком, ехидно пискнула:

— Давай я тебе всё объясню, Ганц! Меки — они как… куклы. Помнишь, я подарила тебе тряпичную куклу?

— Помню, — ответил Ганц. — Она была прямо как настоящая!

— Так и меки, и этот лис…

— Да, точно.

Перескакивая с балки на балку, мышь приземлилась на ветвящиеся рога Ганца и свесила лапы.

— Ганц, обернись и посмотри, — настояла Жанна.

Ганц сделал, как было велено, и обвёл блуждающим взглядом мистера Вулписа, который, мягко говоря, не понимал, что происходит и почему взрослый олень ведёт себя так глупо.

Не снимая с мордочки снисходительной улыбки, Жанна продолжала:

— Видишь, он совсем, как ты или я, или Семь, просто сделан иначе.

— Не слушай её, Ганц! — вмешалась Семь. — Кто ты вообще такая, чтобы поучать Ганца, а? Тебе слова не давали!

Мистер Вулпис потер виски:

— Хватит! Пусть Ганц сам решает, как ко мне отнестись.

Жанна суетливо поднялась с пола, чувствуя, как уши горят стыдом.

— Ох, простите, господин управляющий! Я просто не могла слушать, как она настраивает Ганца против вас.

— Я польщён вашей заботой, но мне не нужна оценка со стороны. Я знаю, каков я.

Семь прыснула со смеху:

— Тебя сделали так, чтобы ты считал себя живым, вот и всё! Твои привычки, манеры и всё остальное — просто часть твоего мозгового механизма. Убери её — и Фог Вулпис, которого мы знаем, перестанет существовать.

Бедный Ганц крутил головой. Судя по всему, этот разговор был ему невыносим.

— Давайте есть! — предложил он.

Но даже вкусный ужин не смог убрать враждебную атмосферу, разразившуюся между гостями и хозяйкой. Ганц, который искренне хотел всех порадовать, был удручен этим до глубины души.

На его правом копыте стоял бионический протез с тремя грубо обрисованным пальцами. Мистер Вулпис невольно глазел на то, как олень ловко орудует ложкой, а Семь всё замечала, и самодовольная улыбка не сходила с её губ. У мыши была отдельная маленькая тарелочка, вмещающая в себя одну чайную ложку супа.

Чтобы разрядить обстановку, Жанна нахваливала Ганца и его кулинарный талант, но, как говорится, переборщи с комплиментами — и твою вежливость сочтут за лицемерие.

Жанна беспомощно поглядывала на мистера Вулписа, но тот сейчас был сам у себя на уме и не отрывал взгляда от протеза Ганца. Его можно было понять. Если Жанна могла хотя бы уткнуться носом в тарелку и тем самым ненадолго спрятаться от неловкости, то мистер Вулпис был обделен такой возможностью. Не удивительно, что он просто замкнулся в себе в ожидании того, когда все поедят.

Когда пытка закончилась и Ганц без лишних слов собрал со стола посуду, лис объявил:

— Если хозяева не против, мы погостим здесь еще пару дней.

— Вот ещё! — буркнула Семь. — С чего бы это?

— Мисс Хикс плохо себя чувствует. Я не могу рисковать её здоровьем, так ведь, мисс Хикс?

Жанна быстро сообразила, что к чему, и зашлась в кашле.

— Ах, это так!

Ганц всерьёз распереживался:

— Ну почему ты не сказала нам, что больна?

— Понимаешь, Ганц, мы и так две недели состояли у вас на иждивении. Мне было бы неловко признавать, что я вновь простудилась!

— Она врёт, Ганц! — вскрикнула Семь. — Врёт и не краснеет!

— Я не вру, кхе-кхе, мне так плохо, так плохо, что я вот-вот потеряю сознание!

— Семь, пожалуйста, разреши мисс Хикс остаться, — взмолился Ганц.

Но Семь все стояла на своём:

— Что ты задумала? Что вы оба задумали?