Читаем Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов полностью

Товарищ К[197]: В Париже мне один американец предложил баснословную сумму в тысячу немексиканских долларов за писанину о России; смело на это я ответил нет.

Мадам: Почему?

К: Потому что предлагающий случайно оказался моим приятелем и представьте если я написал бы то, что ему не понравилось бы!

Герой (скромно): Вы могли бы взять эту тысячу и потом вернуть.

К: Но доллары тратятся так легко! И неправда ли, это так по-американски (вскрикнул я) — вот тебе тысяча долларов: давай напиши что-нибудь! — Ах, Merde[198] (закричал я забывшись) какое чудесное слово! Как его перевести? (Мадам выглядела как будто пыталась зафиксировать шок и осторожно спросила своего героя, который осторожно ответил, что не знает точного эквивалента). Что ж, предположим, я воспользовался бы Вашим советом и написал что-нибудь плохое?

Да все в порядке было бы (засмеялась).

Серьезно?

Ну да (улыбается) у нас есть некоторые суровые критики.

— Между тем безмолвный mari заглатывает виновато лакомства; застенчиво после чего отходит за кулисы, с (во утешение) телефоном. Начинаю осознавать…

«всю — Вы должны увидеть всю — Россию» (герой, 1 рукой нерешительно обводящий Мадам, коньяки). «Есть столько разных способов…»

«как жаль, что мы не можем все вместе объездить Россию» (я коньячествую).

«Oui» (она грустно коньячествует) «c’est dommage»[199]

(— но другое не dommage[200]: к примеру, то, что я вежливо но решительно воздерживаюсь от прощания с этими неразлучниками)… Входит довольно неосторожно 1 исключительно русско-говорящий и сухощавый Террор (нет сомнений в этом) подчас не слишком непривлекательный (в ее золотых зубах) немужчина с ярко-красным беретом. Герой провожает безменянного меня рукой на диван. Пес брысьпрыгивает рядом. Около которого размещается хозяйка (чей стул унаследует берет). И смотрю на приоблокотившегося я сам.

Может, вы позволите простить меня за то, что только по-русски с этими товарищами? (Мадам спрашивает: товарищ я сам просит прощения за непонимание; наступает напряженная запутанная дискуссия, пунктируемая весельем берета: встает затем приоблокотившийся, следует по телефонному проводу изучая дверь, распахивает последнюю широко, бросает суровое Dahsveedahnyah mari-невидимке; и — коротко кланяясь — выходит спеш (берет) но)

снова входит, со своим телефоном, зачуханный mari… почти который предлагает что-то что я когда-то никогда не совсем и не думал почти захотеть.

Все (почти полусожалея, не менее чем более чем полузлобная, Мадам неулыбчиво говорит) ругаются на него.

Это несправедливо (осуждаю я настолько дружелюбно и веренно насколько возможно).

Они (мне самому он сам зачуханный Очень Даже торжественно интонирует) говорят мне, что просто потому что вчера вечером, после большой дискуссии, я ушел взмокший, я не заслуживаю упоминать имя партии… одновременно хозяйка с героем, на самом деле связанные, исчез (ают) ли…

мотор —

— камера! и какое преобразование! Не чувствую больше осужденного товарища; не созерцаю больше безнадежного мужа. Нет! Остриженный Самсон и исковерканный мужчина, впадающие в (вдруг) сколь патетические экстазы уничтожения, взаимно взрываются — рожденные из своих смертей, появляется (разящий нечтоподобной энергией) убиенный-убийственный бессильный альтруист-машина: неон[201]. Неон вскакивает. Неон начинает метаться вверх-вниз. Взад-вперед. Туда-сюда, сюда-туда… (Все что могло быть жизнью и все чем должна была быть смерть — и страшное обязано и бесстрашное все что угодно — оглашается, жутко чтобы огласиться снова, в одноразово как болтливо заведомо ничтожной-Великая Цель!) Слова выплескиваеются из ненего. Великая Цель! Жесты роятся над неним. Неон пыхтит, притаптывает, рот пенится порой. Отсутствием-наполненная тишина шепчет, свет от здоровенного сияет, с неего нервным бескричальным затеряннейшим криком — все все все для Великой Цели!

…(и тут несутся на гибком терпении моей жалости спешно 1 за 1-ой точные-копии-жемчужин; доктрина за сияющей доктриной формируется этот лучезарный круг мировой ненадежды, это тщетное ожерелье неего спасения…)

неон: Второй (т.е. приоблокотившийся) солдат — высокий чин из нашего Гей-Пей-Уу. Вы знаете, что означают эти три буквы?

Я: ?

неон: Это полиция с некриминальной юрисдикцией. Приведу Вам пример — однажды был кризис, вызванный недостатком «petite monnaie»[202]; парни из 3 букв были поставлены в известность; они вычислили скопидомов и вынудили их выложить свои запасы правительству. Ясно?

Я: Продолжайте, пожалуйста.

Перейти на страницу:

Все книги серии Avant-garde

Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов
Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов

В книге собраны тексты, связанные с малоизвестным в России эпизодом из истории контактов западной авангардной литературы с советским литературно-политическим процессом. Публикуются избранные главы из романа «Эйми, или Я Есмь» — экспериментального текста-травелога о Советской России, опубликованного в 1933 году крупнейшим поэтом американского авангарда Э. Э. Каммингсом (1894–1962).Из поденных записей странствующего в советской преисподней поэта рождается эпического размаха одиссея о судьбе личности в тираническом обществе насилия и принуждения. На страницах книги появляются Л. Арагон и Э. Триоле, Вс. Мейерхольд и 3. Райх, Л. Брик и В. Маяковский, Н. Гончарова и М. Ларионов, И. Эренбург и Б. Пастернак, Дж. Джойс и Э. Паунд. Впервые русский читатель узнает о замалчиваемом долгие десятилетия образце испепеляющей сатиры на советское общество, автором которой был радикальный американский поэт-авангардист. Издание снабжено обстоятельной вступительной статьей и комментариями. Книгу сопровождают 100 иллюстраций, позволяющих точнее передать атмосферу увиденного Каммингсом в советской Марксландии.

Коллектив авторов

Историческая проза

Похожие книги

Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза