Приключения Ньютона Форстера

Капитан Оутон двинулся им навстречу.

— — Добро пожаловать, джентльмены, — сказал он, — милости прошу на палубу. Через полчаса мы поднимем якорь. К сожалению, я не имею удовольствия знать ваши фамилии и прошу чести представиться вам.

— Майор Клеверинг, сэр, — сказал майор, высокий красивый человек, любезно снимая шляпу. — А вот офицеры, сопровождающие меня. — И он, при каждом новом имени, слегка указывая рукой на того или другого, Начал: — Поручик Уинтерботтом.

Уинтерботтом поклонился.

— Я имел удовольствие несколько раз прочитать сегодня фамилию поручика, — заметил Оутон, отвечая на приветствие.

— Боюсь, что вы говорите о моих вещах, капитан?

— Да, надо сознаться, что их было бы достаточно для генерала.

— Могу только ответить, что мне хотелось бы иметь чин, достойный моего багажа. Но каждый раз, когда я имею несчастие входить на палубу судна, я слышу эту жалобу. Надеюсь, капитан Оутон, я не вызову никаких других во время плавания.

Майор Клеверинг, выжидавший окончания аналога, теперь продолжал:

— Капитан Маджорибенкс, перед которым с должен извиниться за то, что не представил его раньше.

— Извинения напрасны, майор, вы слышали, какой высокий чин доставили Уинтерботтому его вещи.

— Мистер Анселль, мистер Петрес, мистер Ирвинг, — продолжал майор.

Обменялись поклонами; Уильяме, первый помощник Оутона, предложил офицерам показать их помещения и спросил, какая часть багажа необходима им, предполагая остальные вещи отправить в трюм под кормой.

Когда офицеры шли за Уильямсом по лесенке кают-компании, Оутон посмотрел на Анселля и заметил Ньютону:

— У этого малого будет твердая хватка.

«Виндзорский замок» распустил паруса и через несколько дней вышел из пролива. Ньютон, который все время думал о Изабелле Ревель, теперь не чувствовал той тоски при расставании со своей родиной, которая обыкновенно мучит людей, покидающих все, что они любят.

Он знал, что только следуя своей профессии может когда-нибудь получить руку любимой девушки, и мысль об этом, а также надежда снова свидеться с предметом своей любви наполняли его сердце радостью. Пока судно летело через Бискайский залив под дыханием северо-западного ветра, Ньютон говорил себе, что в настоящее время он не может мечтать о свадьбе с нею. Но надежда ведет нас, в особенности же молодого влюбленного человека.

Стол капитана Оутона был очень изобилен, и вошедшие на палубу офицеры оказались (как это бывает почти неизменно) милыми, любезными товарищами. Мистер Оутон часто вынимал свои боксерские перчатки и скоро удостоверился, что офицер с «твердой хваткой» может быть ему отличным соперником.

Утро проходило в гимнастике, фехтовании, чтении, прогулках по палубе, в качании на гамаках. Зов к обеду служил сигналом веселья; за столом оставались долго, отдавая честь великолепному кларету капитана.

Вечер заканчивался карточной игрой, куреньем сигар, питьем виски.

Так прошли три первые недели плавания, и за это время вся компания сошлась.

Однако само по себе путешествие скучно; особенно скучно кажется оно тем, кто не только не имеет никакого обязательного дела, но и не может доставить себе развлечения. Как только младшие офицеры освоились и нашли, что они могут позволять себе многое, они осмотрели куриные клетки, и выбрав самых способных для боя петухов, стали тренировать их с этой целью; они поделили их между собой, взяв каждый ту птицу, которая ему особенно нравилась, кормили их несколько дней и дразнили, чтобы раздражать петушков и приводить в драчливое настроение. В то же время, по их просьбе, корабельный оружейник потихоньку сделал две пары шпор. Когда все было готово, они, пользуясь временем, в которое Оутон занимался документами, а смотритель курятника обедал, то есть между полуднем и часом, стали устраивать бои. Убитые во время этих драк петухи помещались обратно в клетки, и смотритель, любивший выпить грога, считал, что птицы дрались, просовывая головы между решетками, и таким образом губили друг Друга.

— Эконом, — сказал однажды Оутон, — почему это вы даете на обед столько кур? Запаса не хватит на рейс: две курицы жареные, две вареные, тушеная курятина и паштет из цыплят! О чем вы думаете?

— Я говорил со смотрителем курятника об этом, сэр; он постоянно приносит мне птиц и говорит, что они дерутся и убивают друг друга.

— Дерутся? Никогда в жизни не слыхал я прежде, чтобы петухи дрались в клетках. Значит, все это боевые петухи?

— Да, по большей части, — заметил мистер Петрес. — Я, бывая на корме, часто видал их драки.

— Да и я также, — прибавил Анселль. — И плохо приходилось более слабому петуху.

— Ну, это очень странно; во время плаваний мне никогда не случалось терять петухов таким образом. Пошлите ко мне смотрителя курятника, я хочу расспросить его.