Приключения Оги Марча

- Моя шапка! - только и воскликнула женщина, потому что, воспользовавшись ее головным убором, Мими швырнула его на тротуар.

Какое восхитительное пренебрежение условностями и находчивость в трудных обстоятельствах! Впрочем, доводы в свою пользу Мими всегда находила с необыкновенной легкостью. Так или иначе, но в аптеке, где она, живо задрав юбку, сняла чулок и сунула себе в сумочку, Мими первая посмеялась над инцидентом. Хороший повод выпустить пар щекотал ей нервы и веселил.

Но кофе ей, оказывается, понадобился, чтобы обсудить со мной новый способ абортов, о котором она слышала. Она уже испробовала все: и таблетки, называвшиеся, кажется, «эр- гоапиол», и изнурительные прогулки, и карабканье по лестницам, и горячие ванны, и вот теперь раздобыла адрес доктора, живущего возле Логан-сквер и уколами вызывающего выкидыши.

- Я о таком способе никогда не слыхала, но попробовать стоит, и я это сделаю.

- Какое лекарство он вводит?

- Почем я знаю? Я же не химик!

- А если это так подействует, что тебе придется ехать в больницу? Что тогда?

- Ну, при угрозе жизни они обязаны принять. А причину доктора все равно из меня не вытянут!

- По-моему, это рискованно. Наверно, лучше не пробовать.

- И родить? Мне? Ты представляешь меня с ребенком? Рожай, а там хоть трава не расти? Может, ты свою мамочку вспомнил? - Таким образом я узнал, что либо Сильвестр, либо Клем Тамбоу обсуждали с ней мою биографию. - Подумал, что не родился бы на свет божий, если бы твоя мама придерживалась моих взглядов в этом вопросе? И братья твои тоже не ходили бы сейчас по земле? Но если бы даже мне гарантировали такого сына, как ты, - сказала она с обычной своей иронической усмешкой, - не думай, конечно, дружок, что я без ума от тебя: я знаю все твои недостатки, - то и тогда: зачем мне все это нужно? Чтобы души этих зародышей не являлись мне на смертном одре с упреками, почему я не позволила им родиться? А я скажу им: «Слушайте, оставьте меня в покое! Кем вы себя возомнили? Были-то всего-навсего какими-то жалкими моллюсками, не больше. Вы понятия не имеете, как вам повезло! Почему вы решили, будто вам понравилось бы здесь? Поверьте мне на слово: вы возмущаетесь только потому, что не знаете».

Мы сидели у стойки, и прислуга, застыв, внимала этому монологу. Какой-то мужчина воскликнул:

- Вот шлюха полоумная!

Она услышала, поймала его взгляд и рассмеялась ему в лицо:

- Ты что, парень, корчишь из себя Сезара Ромео?

- Да она не успела войти, уже чулки снимает, ляжки показывает!

Слово за слово, разгорелась ссора, и нам пришлось продолжить разговор на улице.

- Нет, - сказал я. - Я не сожалею о том, что родился,

- Уж конечно! Ты бы даже поблагодарил за эту случайность, если бы знал кого!

- Нельзя считать это чистой случайностью. Во всяком случае, со стороны матери была любовь.

- А что, любовь исключает случайность рождения?

- Я говорю о стремлении дарить жизнь, множить ее из благодарности.

- Покажи мне, где она - эта благодарность! Съезди на Фултонский рынок, туда, где продают яйца, и подумай хорошенько. Кто там и кому благодарен?

- Я не могу опровергать подобные аргументы, но если спросишь, не предпочтительнее ли забыть, то, ответив «да» или даже «возможно», я бы солгал. На моей стороне факты. Не поручусь даже, что до конца понимаю такую забывчивость, и могу сказать только одно: существует масса вещей, которые делают мою жизнь радостной и приятной.

- С чем тебя и поздравляю! Может, ты и доволен своей жизнью и тем, что ты такой, какой есть, а большинству жизнь приносит одни страдания. Одну женщину мучают морщины и охлаждение мужа, другая мечтает, чтобы сестра поскорее умерла и оставила ей «бьюик», эта из кожи вон лезет, чтобы не толстела попа, а та жаждет выколотить из кого-нибудь деньги или сменить мужа. Могу продолжить список, включив уже мужчин, хочешь? Длинный перечень получится, практически бесконечный! Люди есть люди; не бывает так, что в один прекрасный день вдруг раз - и все изменилось. И человек не меняется, и в жизни у него все остается по-прежнему. В этом смысле ты, похоже, счастливчик. А другие увязли в буднях. Жизнь засасывает. В этом их оправдание, и что тут поделаешь!

Я не мог согласиться с ней, не представлял себе жизнь застывшей, как бетон, не считал, что в ней отсутствуют моменты чистой радости, не иллюзорной, позволяющей на время забыть о постоянных разочарованиях и неизменной боли - смерти детей, утрате возлюбленных, друзей, смысла и цели, - забыть о старости, одышке и впалых щеках, седине, дряблой груди и беззубых челюстях, и - может быть, самое невыносимое - отвратительной черствости души, жесткой и бесчувственной, образующей как бы второй костяк, поскрипывающий чем дальше, тем больше, а ближе к финалу - с оглушительной громкостью. Но Мими, вынужденная принять практическое решение, не могла мне сочувствовать и моментально дала это понять - дескать, ты мужчина и волен размышлять и рассуждать, для меня же это животрепещущий вопрос, крови и плоти, она словно даже бравировала этим, и щеки ее горели гордостью за то, что последнее слово тут - за ней.