Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода" (СИ)

- Ну же, Батонэ, поднапрягись! Он еще держал общак Ростова-папы, и матушка его, Машка-византийка, тоже из блатных - дочурка императора Костика Мономаха. А пацаненок этот был крут, как теща Замминистра, на которую переписаны все его безделушки. Ты ведь с постулатами средиземноморской философии и "Номоканонов" Юстиниана, заимствованными феодалами нашей любимой ущельной Грузии, на короткой ноге, точно лидер Организованной Преступной Группировки с начальником районного Управления Внутренностей.

Кроме того, товарищ Мономах имеет честь являться тезкой нашего Верховного Чародея, прослывшего глубоким знатоком управления спиральной галактикой с Солнцем в авангарде и нареченного Всероссийской Высшей Партией Потепления Климата (ВВП ПК) "Володька Красное Солнышко".

- Ладно, Нозыра, разумничался ты, раскалякался больно! - Батонэ судорожно вцепился в горлышко пустой "Балтики", провернул ее в глубь ширинки и похотливо чмокнул. - А что еще занятного выудили наши шустрята из Палладиевских ж/д-авиасоставов?

- Да так, разную мелочевку. В одном из вагонов обнаружили семиструнную скрипку римского музыканта Нерона, в другом - отрубленную засушенную башку французского питейного магната Людовика, знатного вискодела, родоначальника шотландского "Burbon". Остальные вагоны были битком набиты золотыми унитазами, платиновыми шкафами и прочими поделками из Гохрана, а из сортира грузового лайнера вывалился наш самый первый Чародей, закемаривший в лозаннской ратуши после обильных возлияний с Президентом Конфедерации в подвалах замка Сент-Мер.

Дело в отношении господина Платини, как ты знаешь, Батонэ, закрыли, а свидетели в лице ребятишек из назойливой оперативной бригады оставались. Ну, сам понимаешь, пришлось их...

- Ладно, ладно, Нозыра, - глазки Батонэ воровато забегали, - не по телефону. А семьдесят семь подопечных из категории... "Я". - Напомни, что это у нас за спецконтингент?

- Да это всевозможные журналисты с дерьма родных просторов, которым уже не о чем больше писать, кроме как о трещинах в фундаменте Новой Великой России.

- А-а-а, понятно, - окончательно умиротворился Эпикур Ницшеашвили. - Скоро я пришлю к тебе еще одного субчика с Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "Свобода". Да-да, той самой.

Надо бы его тоже хорошенько потрясти и вывести из депрессии раз и навсегда. В трубу твоего Центра, как говорится. Ха-ха-ха!!

Далее собеседники о чем-то весело защебетали на родном языке.

- Ну ладно, Нозыра, вернемся к нашим баранам, - посерьезнел Батонэ. - Мне только что позвонили из Админисративного Корпуса Верховного Чародея России. Ну да, нашего, а чьего же еще?

Так вот, через час в мой "Зов Судьбы" подрулит наш Чародей с товарищем, Примат-Магистром Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Английский гость прознал о моем заведении и выразил желание непременно зайти.

Он, оказывается, тоже обожает философию. Хочу, говорит, отведать на ночь глядя "О свободе печати, речь к английскому Парылументу". Ты пробовал этого поросенка, помнишь?

В честь кого? Ты что, забыл уже? Забыл Джона Мильтона? Это же он написал! Да нет, никакой он не мент. Это Парылумент, что английский, что российский, определяется мордой проникнувших в него лиц. А в "Мильтоне" ударение на букву "и".

Да нет, Нозыра, и не философ он, поросенок никак не совместим с философией. Да не поросенок не философ, а Джон Мильтон!

Это великий пиит. Да не пьянь, а рифмотреп, в смысле поэт. Имел несчастье поверить республиканцам, отправившим 30 января 1649 года на эшафот Карла Первого, подался в политику и заделался при них Секретутом Государевого Совета. И вот результат - в сорок четыре года ослеп и разорился.

Да нет, Нозыра, Карл Первый - это не Петр Первый. Он из рода Стюартов. Что? Да ты чего?! Никакие полеты король не обслуживал, тогда и летать-то было не на чем, разве что на метле. У тебя опять бельмо в носу! Не Стюар-д, а Стюар-т, буква "тэ" на конце, понимаешь? Речь идет об Англии семнадцатого века, фамилия такая была королевская. Правильно, и Мильтон тоже англичанин. Иначе почему Примат-Магистр Соединенного Королевства решил попробовать...

Нет, Нозыра, не Мильтона, а поросенка. А вот это верно! Поэзия и поросенок взаимопроникновенны и суть вещи одной породы, хотя каждый по-Кантовски сам в себе, подобно нашим Парылументу и Правительственному Двору.

Они нежны, беззащитны и легко усваиваются организмом, что человечьим, что чиновничьим.

При чем здесь свобода печати? Объясняю, Нозыра. Мильтон, как и мы с тобой, бился за простой народ, честную и правдивую журналистику, вольную мысль.

Вот и написал такой трактат: "О свободе печати". И бил профессионально в пах, как отважный польский супертяж Анджей Голота, драпающий с ринга после первого же раунда.

"Кто уничтожает хорошую книгу, тот убивает самый разум...".

Красиво, правда?

Что? Остался ли в живых "два ум"?

Да никакого "второго ума" нет! Ты опять не врубель! Слово "разум" вместе пишется. Что? Нет, Нозыра, "разум" - это не олигарх.