Приключения попугая Кеши

Молочко она доставала в лесу, у дикой кошки, которая жила там с незапамятных времен.

Мура Алексеевна рассказывала:

«Кошка та помещиков да царей ещё помнит. И сама, по происхождению, дворянских кровей. Но однажды сбежала от ненавистных хозяев, которые напоили её прокисшим молоком.

В молодости она была жуткой красавицей. Коты в неё влюблялись с первого мяуканья. И когда она сбежала, они за ней в лес потянулись. Но не выдержали тягот лесной жизни: комаров, клещей, отсутствия туалета. Вернулись.

А она осталась.

Хозяева к ней приезжали. В карете, запряжённой пятёркой белых, как снег, лошадей. В дремучую лесную чащу. Где и дорог-то нет. Одни ели да сосны. Хозяин, гвардии майор, как только вышел из кареты, сразу упал на колени:

„Прости, говорит, красавица. Жить без тебя не могу“.

И хозяйка, фрейлина Ея Величества, тоже упала:

„И я не могу!“

Но она не простила им прокисшего молока. Не вернулась. Вот какие мы, кошки, гордые.

Так и уехали они в своей карете обратно.

А через полгода гвардии майор погиб во время охоты на кабана. Приняли его самого, бедного, за кабана. А фрейлина утонула в собственной ванне.

Вот такая история, сынок».

На Василия эта история произвела сильное впечатление. Он ставил себя на место той кошки. Да! И он поступил бы так же.

Молочко божьей коровки было странного цвета. Когда Мура Алексеевна переливала его в малюсенькую, не больше напёрстка кастрюльку, оно всё светилось и тоже переливалось.

Почему? Мура Алексеевна не рассказывала. Боялась нарушить клятву, данную матери. Секрет передавался в их семействе по материнской линии.

– Вот если б ты, сыночек, девочкой был – сразу бы рассказала.

– Этого ещё не хватало, – возмущался Василий. – Девочкой. Лучше бы меня утопили.

– Напрасно, сынок. Девочкой быть тоже неплохо. Таких, как ты, детишек рожать. А на старости лет дети – матери помощь. Ты же вспомнил о родной мамочке.

– Я вспомнил. А другие? Десять, говоришь, нас было.

– Одиннадцать. С тобой – одиннадцать.

– И где они? Братики мои да сестрички?

– Кто знает? У разных людей живут. Машечка – сестричка твоя, за границу уехала. В Ну-Рок, кажется.

– В Нью-Йорк, – поправил её Кот. – Не одобряю. Хозяин говорил: «Нашему брату там делать нечего».

Шли дни, Василий потихонечку набирался сил, ни о чём плохом не думал, пока семейство мышей не открыло ему новую тайну.

(Кстати. При падении с ними ничего особенного не случилось. Иван Терентьевич набил себе маленькую шишку на лбу.

А Машка вывихнула коготок на левой лапке. Задней. И всё. Вот, что значит не иметь лишнего веса!)

– Нет никакой дикой кошки, – сказала Машка. – Покупает она молочко божьей коровки на рынке. За бешеные деньги. Нам тамошние мыши рассказали. Выдумывает она всё.

– Не может быть. И про гвардии майора выдумала? И про фрейлину?

– Да.

– А деньги где она берёт? На это молочко.

– Драгоценности они продают. Старинные серьги да кольца.

– Кому продают?

И это мыши узнали.

– Уклейкину. Браконьеру рыбьему.

«Нет, – сказал Василий. – Не носить Уклейкину бабушкиных серёжек да колец. Не бывать этому».

И от такого решения он почувствовал себя абсолютно здоровым!

Глава одиннадцатая Ловись, рыбка, большая и малая

Прежде чем пойти в логово врага, Василий тщательнейшим образом обдумал план действий.

Вначале он прикинется простым покупателем. Затем выхватит газовый пистолет и под угрозой применения оружия заставит Уклейкина либо добровольно идти в тюрьму, либо вернуть старушкам серьги да кольца.

Страшно ли было Василию? Да, очень. Но он не мог поступить иначе.

Иван Терентьевич долго упрашивал Василия взять его с собой.

– Как я вас возьму? – сопротивлялся Василий. – Сами подумайте. Сравните мой шаг и ваш. Мы с вами будем месяц идти.

– А я буду бежать, – настаивал Иван Терентьевич.

Супруга Машка всплеснула лапками:

– Куда тебе бежать? Мало одного инфаркта? Бегун!

Наконец Василий согласился его взять. Но с одним условием. Иван Терентьевич пойдёт не своим ходом. Ему придётся «идти», сидя в кармане у Василия.

Ивану Терентьевичу это показалось обидным:

– В чужом кармане! Вот выдумали. Или я не мужчина?

Но всё же согласился:

– Неважно, кто у кого в кармане. Главное – вернуть награбленное. И восстановить справедливость.

Мышка Машка проводила их до порога. Поцеловала Ивана Терентьевича. И Василия. Сделать это было непросто. При её росте. А нагнуться Коту мешал живот. Машке пришлось становиться на задние лапки и ещё подпрыгивать.

Иван Терентьевич, высунувшись из кармана, долго махал супруге платком. Платок он нашёл в кармане Василия. В его лапках он скорее напоминал не платок, а белый флаг.

– Прекратите, – приказал ему Василий. – А то подумают, что мы сдаваться идём.

Скоро Машку заслонил от наших героев куст пионов.

Иван Терентьевич вздохнул и скрылся в кармане Василия.

Идти было легко. Иван Терентьевич почти ничего не весил. Да и дорога шла всё время под горку. К реке.

«Обратно тяжелее будет, – подумал Кот. – Во-первых – в горку.

А во-вторых, – ещё нести драгоценности».