Приключения попугая Кеши

Домик браконьера Уклейкина оказался самой настоящей каменной виллой. Из красного кирпича. С башенками. И золотой рыбкой на высоком шпиле. Стоял он на обрыве, над водой. Над пустым песчаным пляжем, над перевёрнутой, с чёрным дном, лодкой. Над рыбачьей сетью, раскинутой на шестах.

Василий постучал в калитку.

В ответ раздался оглушительный собачий лай. По его громкости можно было предположить, что псина там немалых размеров.

– Кто там буде?

На крыльцо вышел голый по пояс мужчина в закатанных до колен штанах. И такой чёрный, каких Василий видел только в фильмах про туземцев.

– Я от Веры Денисовны, – сказал Кот.

– А-а. Проходите.

Уклейкин спустился с крыльца, откинул задвижку. Крикнул невидимой собаке:

– Шоб ты подохла!

Лай в глубине двора сразу прекратился.

«Может, и правда подохла?» – подумал Василий.

Василий и Иван Терентьевич, в его кармане, прошли в дом.

И сразу они попали в рыбное царство. Везде была рыба. На верёвках висели огромные лещи. В вёдрах плескалась рыбья мелочь. В тазах – полно икры. Просто в глазах было черно от её количества.

Уклейкин возобновил прерванное занятие. Схватил за жабры огромного осетра, приподнял, махнул ножом. Из распоротого брюха в таз чёрным водопадом упала икра.

– Икорочки не желаете? – спросил Уклейкин.

– Желаем, – сказал Василий.

– Отлично! А какой? Чёрной? Не очень чёрной? Или совсем не чёрной?

– А какая лучше?

– Какая дороже, та и лучше, – уклончиво сказал Уклейкин. – Расплачиваться чем будете? Деньги-то у вас есть?

– Денег нет. Но есть драгоценности.

Василий опустил лапу в карман. Он делал вид, что вот-вот достанет драгоценности.

И тут же ощутил крепкое рукопожатие Ивана Терентьевича. Оно означало, что он с ним рядом, в кармане. И не надо ничего бояться.

Уклейкин зачерпнул половником икру:

– Самая лучшая. Икринка к икринке. Специальный посол. Для дорогих гостей и постоянных клиентов. Одной баночки хватит?

– Хватит, хватит, – ответил Василий.

Уклейкин перелил икру из половника в баночку. Крепко насадил на неё пластмассовую крышку:

– Кушайте на здоровье!

– Руки вверх! – сказал Василий и вытащил из кармана газовый пистолет. Вместе с Иваном Тереньевичем.

– И не вздумайте сопротивляться, – добавил Иван Терентьевич, сидя на пистолетном дуле.

– И не подумаю, – сказал Уклейкин. – Чего уж там!

– Бабушек грабить. Не стыдно? Покупать за бесценок серьги да кольца? Рыбу убивать, браконьерствовать?

– Не знаю я никаких бабушек.

– Собирайтесь, Уклейкин!

– Можно хоть рубаху надеть? Неловко голышом в тюрьму идти. Подумают, что нищий.

– Это можно, – милостиво разрешил Василий.

И это было самой большой его ошибкой. С браконьерами и жуликами всегда надо держать ухо востро.

Уклейкин потянулся за рубашкой. Она белела на вешалке. Но не снял её, а почему-то дёрнул всю вешалку на себя.

И Василий вдруг почувствовал, что земля под ним проваливается. Вернее, он сам проваливается, вместе с землёй.

Сработал хитроумный механизм – в полу открылся люк. И Василий полетел в погреб. Вместе с Иваном Терентьевичем и газовым пистолетом.

– Значит так, храбрецы, – сказал сверху Уклейкин. – Пару часиков здесь посидите. А ночью я вас на лодочке вывезу. На серединку речки… Плавать-то хоть умеете?

– Нет, – сказали хором Василий и Иван Терентьевич. – Не умеем.

– Это хорошо. Значит, на середине реки лодочка опрокинется.

Ну и концы – в воду! Понятно, мил человек?

– Не человек я тебе! – сказал Кот Василий.

– Тем лучше. Значит, искать тебя никто не будет. Одной кошкой больше, одной меньше. Какая разница?

– Будут, – сказал Кот. – Будут меня искать. Мать у меня есть. Старенькая. Не видит ничего.

– Что ж ты старенькую мать не жалеешь? Нехорошо. Была бы у меня мать, я бы её берёг. Никак не расстраивал.

– Была бы у вас мать, – сказал Василий, – она бы сама утопилась, что такого негодяя на свет родила.

Уклейкин ничего не ответил. Только с грохотом захлопнул люк.

Глава двенадцатая Последнее желание

В подполе было темно и холодно. И сильно пахло рыбой.

Рыбой пахло – понятно. А темно… Наверно, чтоб никто не видел, что здесь творится.

Но и Кот, и Иван Терентьевич хорошо видели в темноте.

И что они увидели, было просто ужасно.

Головы осетров, сваленные в углу. Вёдра, доверху заполненные рыбьими хвостами, пузырями, плавниками, чешуёй.

Василий не мог смотреть на этот ужас. Всё напоминало жуткую бойню.

– Кошмар!

– Надо этого Уклейкина судить по статье сто пять, – сказал Иван Терентьевич.

– Это что за статья?

– Убийство с преднамеренной целью, с отягчающими обстоятельствами, заранее спланированное и осуществлённое в мирное время против мирных жителей рек, морей и водоёмов.

Василий был поражён подобными знаниями.

– Дело в том, – объяснил Иван Терентьевич. – Что я три года в здании суда обитал. Ещё до знакомства с Машкой. И в поисках еды… Ну, сами понимаете. А там – одни кодексы. Гражданские, уголовные. Ну, вот я, от голода… Что-то съел, что-то прочёл. И многие статьи наизусть выучил.

Василий присел на пустой ящик:

– Эх, Иван Терентьевич! Зачем мы всё это затеяли?

– Как вы так можете?! – воскликнул Иван Терентьевич. – Если бы каждый так рассуждал…